Раскаленный поцелуй
Шрифт:
Я расправила плечи.
— Помнишь, что случилось в прошлый раз?
Его рука неосознанно скользнула к еле заметному шраму на челюсти. Его подарил ему
Зейн.
— Если ты не отпустишь меня, я устрою тебе кое-что похуже.
Резкий смех Петра пришелся как удар в живот. Чувство, что я проваливаюсь, тону, угрожало поглотить меня.
— Это нужно было сделать давным-давно, но я рад, что не сделал. Сейчас я немало повеселюсь, исправляя это.
В ледяной миг ошеломляющей ясности, я поняла, что Петр
— Тебе это так просто с рук не сойдет.
— А я думаю, со мной все будет в порядке.
Сработал инстинкт. Дернувшись в сторону, я его удивила, и он ослабил хватку.
Каким-то образом я вспомнила, что держу в руках телефон. Вслепую нажала на экран, молясь, чтобы он набрал что-нибудь — кого-нибудь. Прежде, чем Петр успел оправиться, я подняла колено и ударила его в живот. Вырвавшись, я развернулась, но он схватил меня за волосы и рванув голову назад. Он выкручивал мне запястье, пока я не уронила мобильный, и тогда отбросил его в ближайшие кусты.
На меня волной накатили ужас и ярость. Я вцепилась ногтями Петру в щеку, и он, взвизгнув, отпустил меня. Я пнула его ногой в голень. Петр бросился на меня, ударил кулаком и сбил наземь. Меня пронзила боль, но я поползла вперед. Петр поймал мое плечо и перевернул меня на спину.
Кусты слева от нас неожиданно дико затряслись, привлекая внимание Петра. Он развернулся в эту сторону вместе со мной, как раз когда что-то — что-то блестящее и с большими клыками — вылетело из листвы. Бэмби? Мне было не до того, чтобы удивляться, что здесь делает змея, я лишь молилась, чтобы она съела Петра.
Бэмби метнулась через поляну с открытым ртом и сверкающими клыками. Из глубины ее глотки исходило рычание. Петр, резко развернувшись, поймал змею чуть ниже головы.
Она зашипела и щелкнула зубами, и он, ругнувшись, отшвырнул ее в рядом стоящее дерево.
Бэмби с ужасающе противным звуком ударилась о ствол и упала на землю тяжелым неподвижным комком.
Неподдельный ужас ядом распространился по моим венам. Я замахнулась, желая попасть Петру хоть куда-нибудь.
— Ах ты тупая демонская сучка, — прошипел Петр, поймав мою руку. — Фамильяр — у тебя есть фамильяр, который ошивается поблизости? Даже Эббот поблагодарит меня за это.
Крик застрял в горле, когда я коленом заехала ему по животу. Петр крякнул, а затем ударил меня кулаком по лицу. Звон в ушах заглушил все остальные звуки. Я захлебнулась воздухом и кровью, прижатая весом его тела, и начала бороться словно дикий зверь.
— Перестань, — сказал Петр, отталкивая мою голову назад. — Все пройдет намного проще, если ты не будешь бороться.
Совсем другой инстинкт пробудился во мне — не инстинкт Стража, а та часть меня, которая была куда сильнее желания выжить. Петр думает, что под ним я беззащитна? Пусть поверит в это. Все, что мне от него нужно, так это чтобы он наклонил голову немного ближе.
Демон внутри меня с одобрением
— Вот так. — Из царапин на его щеках сочилась кровь. — С этим нужно покончить.
Всему миру станет легче, если ты умрешь.
Меня душили негодование и сильный запах его одеколона. Кожу словно растянули до предела. Демон внутри меня когтями прорывал себе путь наружу.
— Ты будешь умолять. — Его светлые глаза горели. — Они все умоляют. Умоляют прямо перед тем, как мы отправляем их обратно в ад. — Его рука сдавливая скользнула ниже.
— Никакого самоуважения. И именно так все и должно быть. Посмотри сейчас на себя.
Слезы отчаяния и страха бежали по моим щекам, перемешиваясь с грязью и кровью, но на Петра они ни капли не действовали. Я не могу, не могу просто лежать здесь и ждать. Я ухватилась за короткие волосы на его затылке и силой прислонила его губы к своим.
Петр просунул свою руку между нашими губами и оттолкнул мою голову назад.
— О нет, ты этого не сделаешь.
Он накрыл мою разбитую губу ладонью так, что я не могла дышать. Я замолотила кулаками по его рукам, груди. Тонкая ткань моей кофты разорвалась, а затем он схватил меня за горло.
Я чувствовала каждый впивающийся в спину камешек, и в водовороте мыслей вдруг вспомнила, что мне говорил Рот. Люди с самыми чистыми душами способны на величайшее зло. Никто не совершенен, неважно, кто они или на чьей они стороне.
Точнее и не скажешь.
Мною овладело отчаяние. Я впилась ногтями в руку Петра, но по-прежнему не могла дышать. Я давилась собственными слезами, руки и ноги отяжелели.
Его пальцы надавили сильнее, когда он попытался раздвинуть мне ноги, но я крепко сжимала их. Я уставилась вверх: потемневшее небо, бледная луна, тень вдалеке.
Я не сдамся.
Я вытянула шею, руки Петра соскользнули, и я укусила его так сильно, как только могла. Его кожа лопнула, и потекла теплая кровь. Взревев, Петр отдернул руку. Очередной удар пригвоздил мою голову к жесткой земле. Из-за искр в глазах я ничего не видела.
Только не отключайся. Только не отключайся.
Я открыла глаза, но они жутко болели. Что-то во мне щелкнуло. Может быть, демон внутри вырвался наружу. Неважно, что это было.
Вскочив с земли, я обхватила лицо Петра руками. Ошеломленный, он не успел отреагировать, и я прижалась к его рту губами. Я глубоко вдохнула и почувствовала его душу.
Я вдохнула еще раз, и, обезумев, он принялся молотить меня кулаками по рукам и груди, но я продолжала понемногу проглатывать его душу, и он застонал. На вкус чистая душа оказалась не такой, какой я ее себе представляла. Она была густой, переполненной кровью и ненавистью.
Петр изворачивался, царапая мою шею, хватаясь за цепочку. Остатки его души боролись со мной, но я терпеливо вытягивала ее и поглощала. Петр дернулся, и в тот момент, когда его губы сорвались с моих, из меня вырвался резкий всхлип.