Раскаты грома
Шрифт:
— Позаботься о наших лошадях и получишь сребреник!
— В лучшем виде, сэ-э-р!
Уже поднимаясь по скрипучему крыльцу в кабак, Аркан поймал скептический взгляд эльфа, который явно сомневался в способности конюха обиходить лошадей, и пояснил:
— Гаспар только по ошибке родился человеком. Он должен был быть конем, все так думают. Услужливый, послушный, пьет как конь, и ржет так же.
С некоторой внутренней дрожью Буревестник потянул за отшлифованную тысячами ладоней дверную ручку. За эти годы в зале ничего не изменилось, разве что — портрет ректора на стене. Тогда с картины глядел старик в фиолетовой мантии философов, с длинной белой бородой,
— Нам нужен свободный стол! — провозгласил Аркан и подбросил в воздух монету достоинством в десять сребреников.
Реакция последовала мгновенно:
— Гратен! Пшел прочь, пьянь, господа изволят кутить! — один из местных вышибал, не знакомый Буревестнику, ухватил пропойцу, знакомого Буревестнику, за грудки и вышвырнул за дверь.
Друзья уселись за стол в самом углу, рядом с окном, которое выходило на улицу. Тощий парень — официант-бармен, в когда-то приличном камзоле, с длинными, спадающими на лицо темными волосами, быстро протер видавшие виды доски столешницы и, поглядывая на монету, которую вертел меж пальцами Рем, спросил:
— Чего изволите? Из готового — ягненок на вертеле, овощное рагу, перловая каша с куриными желудочками, соленья, копчености, четыре вида хлеба. Из напитков — ёлочный смарагдский эль, белое рубонское вино, южный виски от Доэрти из кленового сиропа…
— Маэстру, — Рем достал фляжечку и открутил крышечку, протягивая емкость парню. — А как насчет этого напитка?
— Такое не подаем, — мигом ответил официант. — Пиво, белое рубонское, южный виски. Могу предложить также наливки и настойки…
— Пусть будут наливки и настойки, — кивнул Аркан. — И ягненок, и овощное рагу, и соленья.
От его внимательного взгляда не укрылась мимолетная гримаса на лице тощего официанта, так похожего на него самого в молодости. Это странное выражение, одновременно испуганное и полное надежды — оно определенно появилось в тот самый момент, когда аромат волшебного эликсира коснулся его ноздрей!
И это стоило того, чтобы задержаться тут, в кабаке, до самого утра и выяснить: куда же, черт возьми, делся старый хозяин, которому Рем был стольким обязан? И что это за симпатичная статная мистрисс орудует за стойкой с самым независимым видом?
XIX МАЛЕНЬКАЯ ХОЗЯЙКА БОЛЬШОГО ДОМА
Рем точно не мог себе объяснить, что сподвигло его к решительным действиям. Может быть, крепкий южный виски? Или все-таки симпатичные карие глазки девушки за прилавком? А может быть — то, что у девушек располагается ниже глазок, тоже симпатичное? Или — тот факт, что лицо этой блондинки с толстой пшенично-золотой косой, показалось ему знакомым?
Он предпочитал думать, что главная причина его рывка к стойке — это желание разобраться в судьбе кабатчика и разузнать об изготовлении эликсира. Но горящее лицо и бешеный стук сердца намекали на что-то гораздо менее практичное и приземленное.
— Черт меня подери, — обычно, чертыхаться было не в привычке набожного Аркана, но теперь он даже с шага сбился, пытаясь понять свое состояние. — Нет, определенно — так дело не пойдет!
Выловив взглядом тощего официанта, Рем жестом подозвал его, попросил еще виски и яблочного сока, и проговорил:
— Я подожду у камина, — заводить разговор с девушкой в таком расположении духа он посчитал опрометчивым, и потому двинулся к очагу.
Там, над жарким огнем, на вертеле жарился ягненок, от которого поваренок отрезал куски готового мяса большим ножом и выкладывал на блюде. На каминной полке стояли большие глиняные пивные кружки. Над камином висела еще одна картина, с высоким замком на холме. Тут же, на табуретах, сидели посетители, попивая глинтвейн, глядя на языки пламени и негромко переговариваясь. Появление рыцаря вызвало только любопытные взгляды, и не более того. Благо, университетскую братию тут встретить можно было редко, в «Домино» заглядывал в основном дорожный люд: охранники караванов, торговцы, бродячие артисты, гонцы и герольды… Никому из них не нужны были проблемы в городе. Особенно — с таким свирепым на вид воином.
Рем понимал, что выглядит довольно пугающе: обветренное лицо, непривычная борода, голова с коротким ежиком едва-едва выросших после бритья волос, два меча, плохо отмытые следы крови на одежде и общий потрепанный вид… И тем удивительнее было наблюдать за тем, как та девушка посматривает на него кареглазо из-под длинных темных ресниц, протирая бокалы для вина чистым, белоснежным вафельным полотенцем.
Тут, в этом кабаке, вообще стало гораздо чище, чем при прежнем хозяине. Буревестник по новому взглянул на питейный зал: никаких жирных потеков на стенах, аккуратные лампы вместо оплывших свечей, выскобленные столы, беленый потолок, льняные занавески на окнах, кристально-прозрачные окна, и, — о, Боже, как же он сразу не обратил внимания! — рукомойник со здоровенным куском мыла, закрепленный на стене здания на заднем дворе! Это что получается: кабаком теперь владел ортодокс?
Аркан моргнул, пытаясь понять, что это все значит, а потом в его руках оказался стакан яблочного сока и стакан виски, и официант спросил:
— Что-нибудь еще, сэ-э-эр?
— Как тебя зовут, маэстру? — Рем залпом выпил алкоголь, а потом запил его яблочным соком. Немного полегчало.
— Мориц, сэр! — откликнулся официант. — Мориц Жеральд.
— Вагант?
— Нет, сэр, я из Обсервации. Местный. Днем работаю на конезаводе, вечером — здесь.
— Скажи-ка, а куда делся Агис, кабатчик? Я свел с ним знакомство пару лет назад, и до последнего времени приходили новости, что он жив и работает… Мы с ним переписывались, он даже высылал мне кое-что почтой…
— Так он и сейчас жив и работает… — понизил голос официант. — В Кесарии. Я так думаю, что из-за этого кое-чего его и заставили переехать.
— Вот как? И кто же мог заставит Агиса сделать это? Он ведь был не последним человеком в Монеточке!
— Это у хозяйки Габриель спрашивайте… Сэр, мне нужно отнести эти кружки, позвольте… — и официант попытался сбежать, но Аркан ухватил его за рукав.
— Габриель? В смысле — Габи? Которая Зайчишка? — если бы Рема ударили пыльным мешком по голове, он был бы ошарашен гораздо меньше. Буревестник смотрел то на Морица, то на девушку за стойкой, и не мог поверить своим глазам.
— Не пойму о чем вы толкуете, сэр. Хозяйка Габриель — племянница хозяина Агиса, дочка его сестры, которая жила на Помоле, она из ортодоксов. Мне надо работать! — и всё-таки ускользнул.
Как бы ища поддержки, Рем оглянулся на друзей. Кхазад налегал на ягненка и ёлочный эль, эльф отдавал должное белому вину. Вокруг них образовалась своего рода мертвая зона — садиться рядом с мнимым туринн-таурцем местные опасались. Ёррин и Эадор о чем-то увлеченно беседовали, кажется, сравнивая достоинства и недостатки местных и аскеронских алкогольных напитков. При этом гномская секира лежала поперек стола, а саадак и скимитары эльфа были прислонены к стеночке, под самой рукой тъялери.