Раскол: прелюдия к Катаклизму
Шрифт:
Ему было лестно, что Орда так хорошо приняла его решение перестроить Оргриммар. Были и недовольные, например Кэрн и Эйтригг, но большинство воспрянуло духом от идеи возврата к старым орочьим традициям. Гаррош был доволен.
Порой он выходил из крепости и подолгу всматривался в череп врага, убиенного его отцом. Однажды он задумчиво потер подбородок и решил сделать еще один шаг, чтобы почтить своего покойного отца.
Решение пришло легко, но его исполнение оказалось обжигающе болезненным. Он лежал на полу в своих чертогах, принуждая свое
Обычно рисунки татуировок бывали простыми. Семейная эмблема, слово, знаки отличия Орды. Гаррош же захотел, чтобы всю его челюсть покрывала сплошная черная татуировка, и это было только начало. Он планировал сплошь украсить свои грудь и спину сложными татуировками, чтобы и друг, и недруг видели их и знали, какую боль он готов причинить самому себе. Каждый удар молоточка добавлял к татуировке еще одну точку, и при такой скорости его желание сбудется через много часов – часов, наполненных мучительными уколами иглы, будто раскаленной добела.
В какой-то момент Гаррош сглотнул. Он понял, что потеет, но от чего – от боли или жара в замкнутой освещаемой огнем комнате – он не знал. Татуировщик приостановился и с негодованием посмотрел на него сверху вниз.
– Не двигайтесь, – прочеканил он. – И не потейте так. Ваш отец не потел.
Гаррош удивился, как Грому удавалось контролировать свое потовыделение. Но ему нужно было постараться сделать то же самое. Он ничего не ответил старому орку, ибо для этого ему нужно было двигать челюстью, и потому просто моргнул, давая понять, что он понял.
Татуировщик, ученик орка, который наносил ритуальные наколки на тело Грома Адского Крика, отступил, позволив своему ученику утереть пот с коричневого лба Гарроша и убрать с его подбородка кровь и лишние чернила.
Во время передышки Гаррош тяжело дышал. Прошло уже четыре часа, а татуировка была шириной всего в три пальца. Татуировщик снова склонился над ним. Гаррош замер, и его пытка – сладкая, почетная пытка – возобновилась.
– Гаррош!
Громкий рев Кэрна раскатистым эхом прокатился по крепости Громмаш, когда он переступил ее порог. Охранники поспешили к нему, не зная, что им делать: поприветствовать его или задержать. Он окатил их свирепым взглядом и насмешливо фыркнул, и они сочли нужным отступить.
– Гаррош!
Крепость Громмаш никогда не засыпала. Даже если в ней царила тишина, кто-нибудь все равно следил за огнями или готовился к следующему дню. Крик Кэрна разбудил тех, кто спал этой ночью. Зал постепенно начал
– Гаррош, я требую встречи с тобой!
– Никто не смеет требовать ответа от предводителя Орды, – раздраженно заявил один из гвардейцев Кор’крон.
Кэрн повернулся к говорившему с проворством, которого мало кто мог ожидать от таурена его лет.
– Я Верховный вождь Кэрн Кровавое Копыто. Я помог создать Орду, которую сейчас разрушает Гаррош. Я буду говорить с ним, и я буду говорить с ним сейчас!
– Старый бык, твое мычание и фырканье разбудит и мертвого!
Голос Гарроша не уступал в силе голосу Кэрна и источал сарказм. Кэрн повернулся, забыв о гвардейце, и взглянул на появившегося предводителя Орды. Глаза таурена слегка расширились.
– Так-так, – сказал он негромко, рассматривая татуировки Гарроша, – похоже, ты унаследовал от отца не только оружие.
– Его оружие, – ответил орк, – и его знаки на лице и теле, знаки, несущие ужас врагам.
Гаррош медленно двигал челюстью, как будто разговор все еще причинял ему боль. Татуировки выглядели свежими.
– Твой отец причинил немало зла, но умер он как герой, – отвечал Кэрн. – Сейчас он бы стыдился тебя.
– Что?! – крик Гарроша многократно отразился от сводов зала. – О чем ты говоришь, таурен?
– Я предупреждал Тралла насчет тебя, – тихо сказал Кэрн, будто не заметив вопроса. – Я сказал Траллу, что было глупостью давать тебе такую власть. Я думал, что когда-нибудь ты будешь готов к этому, но не раньше, чем наберешься опыта и выдержки. Я ошибался. Ты, Гаррош Адский Крик, не достоин командовать даже стаей гиен, не говоря уже о великой Орде! Ты приведешь нас прямо к погибели, стуча кулаками в грудь, как гориллы из джунглей Тернистой долины!
Лицо Гарроша побледнело от ярости и затем вспыхнуло гневом.
– Ты пожалеешь о своих словах, старый бык, – прошипел он. – Я заставлю тебя проглотить их вместе с пригоршнями грязи.
– Это ты приказал убить часовых в Ясеневом лесу, не так ли? – закричал Кэрн и сделал шаг вперед по направлению к орку, который стоял на месте, сжимая свои огромные темные кулаки. – И это ты приказал расправиться с десятком друидов из Круга Кенария, собравшихся вместе для того, чтобы заключить соглашение и решить проблемы мирным путем ради Орды!
Недоумение и ярость скользнули по лицу орка.
– Во имя предков, что за чушь ты несешь? Как ты смеешь обвинять меня в такой низости?
Кэрн фыркнул.
– Гаррош, всем известно твое неуважение ко всякого рода союзам, заключенным во имя мира и согласия, и твое отношение к так называемому перемирию Тралла.
– Да! Я презираю это перемирие. Но я бы никогда не действовал украдкой, как вор! Я гордился бы каждой атакой, нанесенной Альянсу с моей команды! Я кричал бы со всех крыш города, что для Орды еще не все потеряно! Честь Орды...