РАСКОЛ
Шрифт:
Если предшествующее сну состояние можно было назвать бодрствованием, то уснул он мгновенно. Сперва сознание сквозь сонную дымку рисовало знакомые и незнакомые образы, затем они стали выстраиваться в бессмысленные ряды, потом все неуклюжие сценки скомпоновались в один стройный сюжет. Этот сон, подобно долгоиграющей пластинке, прокручивался в его голове уже не раз и с каждым разом дополнялся всевозможными подробностями.
…Борис стоял на берегу моря. Песчаный берег нежно целовали зеленые волны. Морская гладь сверкала полировкой под слепящими солнечными лучами. Чистое голубое небо сливалось с морем на отчетливо просматривающемся горизонте. Рядом с ним стояла Елена. Она была в том самом платье, что он когда-то очень давно подарил ей. Она была молода и прекрасна и представляла собой мазок природы, без которого идиллия была бы не полной. Ее ясный взгляд был устремлен вдаль. Он знал, что Елена любила смотреть на море. От моря исходил дух вольного простора, вечного и незыблемого. Все так же всматриваясь вдаль, она сказала:
– Видишь море? Люди уже засорили и осквернили берег, а море осталось нетронутым. Только в море я могу обрести то, к чему стремлюсь. Душевный покой и полную независимость. От всех. От денег, от людей. Мне не нужен никто. Хочешь, мы будем вдвоем с тобой править нашим островом. Он будет жемчужиной какого-нибудь континентального шельфа. Мы воздвигнем на нем искусственный остров с развитой инфраструктурой – международный курорт, соединенный с сушей лишь автомобильным мостом. Я буду хозяйкой. На нем будет все необходимое. Здесь будет город-государство с тысячью фонтанов, с экзотической растительностью. На острове будут отели, причалы, бассейны, теннисные корты, вертолетные площадки, подводный ресторан. Да, ресторан под водой с иллюминаторами для обзора подводной флоры и фауны. Я так хочу. Я спрячусь на своем острове от большого мира. А тебе нравится?
В ответ он молчал, недоумевая, зачем возводить искусственный остров на сомнительном шельфе, когда на свете полно настоящих островов в самых причудливых местах. Борис и наяву слышал от Елены такие речи. Она не раз говорила о райском острове, но легкая усмешка на ее губах мешала понять, в шутку или всерьез она сама воспринимает свою мечту. Мечтать не вредно, мечтают все. Но когда она начинала мечтать вслух, в ее глазах как будто вспыхивали факелы, и на земле существовало только одно средство потушить этот неуправляемый огонь – реализовать ее желания. Борис не хотел себе в этом признаваться, он очень боялся, когда в ее глазах загорался такой огонь, но больше всего он страшился своей любви к ней.
Сейчас, в дремучем лесу сознания мелькал один сюжет, все остальные мысли поглотила чернота. Во сне он отчетливо увидел это… Она не шутила, она говорила всерьез, ее голос взметнулся над морем так же, как парили чайки. И шум прибоя, и тембр ее голоса были нотами одного аккорда.
И тут заговорил он сам. Собственный голос показался Борису фальшивой нотой, портящей общую гармонию. Может, оттого говорил он негромко, как бы извиняясь за свое вторжение.
– Ты хочешь спрятаться от мира… А ты уверена, что мир отпустит тебя? Кто-то умный сказал: идея, возведенная в абсолют, становится своей противоположностью. Подумай, во что тебе обойдется этот проект. Ты можешь потерять все, что у тебя есть. Это неоправданный риск. Если тебя еще интересует мое мнение – не стоит бросаться в омут.
Вокруг Елены теперь уже толпились какие-то люди. Их было много. И все они хохотали ему в лицо. Он хотел подойти ближе, чтобы разглядеть, кто смеет куражиться над ним, но почему-то не мог. Эти люди, одетые в черные балахоны, были обезличены. Борис пытался встретиться взглядом с Еленой, но фигуры в мантиях закружились вихрем вокруг нее.
Скоро он вовсе потерял из виду очертания своей любимой. Он рвался к этому сгустку ветра и пыли, который начал отрываться от земли, унося с собой Елену. Он почувствовал, что теряет ее. Еще секунда, и она исчезнет…
Однажды в юности был момент, когда Высокий Разум дал почувствовать ему свою благосклонность. Это было его маленькой тайной. С тех пор он всегда смотрел на небо с трепетом. Но Борис никогда не решился бы пользоваться своей привилегией бесцеремонно. Однако сейчас было не до жеманства. Он не просил, а требовал. Ему просто должны были помочь.
Он взглянул на небо – там сходились тучи. Это было доброе предзнаменование. Значит, там услышали его мольбу. Он не ошибся. Молния неожиданно рассекла небо. Гром разорвал черный сгусток на мелкие осколки, которые плюхнулись в море. Елену отшвырнуло на берег.Борис в секунду очутился возле нее. Она лежала без чувств, распластавшись на песке.
Море свирепело. Загудел сильный ветер, разгоняя непослушные волны. Елена пришла в сознание, и Борис сказал ей, что надо бежать подальше от шторма. Она не хотела, и Борис стал тянуть ее силой. Она упиралась.
Тем временем ветер подчинил себе волны и стал гнать их рядами. Их мощь нарастала. Они подступали все ближе и ближе. Борис ошалел, когда увидел, что из волн торчат человеческие руки. Все погрузилось во мрак. Он испытал настоящий ужас, ощутив чье-то липкое прикосновение. Он заорал от страха и побежал от моря, что есть мочи. Лена тоже бежала.
За ними гнались какие-то демоны, издающие рвотные звуки. Борис и Лена вязли в песке, как в болоте. Силы покидали, сзади как будто тянул магнит, высасывая волю к сопротивлению. Они поняли, что топчутся на месте, и что их почти настигли мерзкие, кряхтящие, с горящими глазами существа. Казалось, они были слеплены из медузной слизи. У Бориса раскалывалась голова в поисках выхода, но он был бессилен что-либо предпринять. Тело не слушалось его, словно он пребывал в невесомости. И он зарыдал как ребенок…
Конец ознакомительного фрагмента.