Раскол

Гейдер Дэвид

– Ты защищаешь его! – Винн кипела от злости.

– Тот посох был злом, – сказала Евангелина. Она медленно поднялась на ноги. – Что бы ни произошло, каким ни был твой план, его ни в коем случае нельзя было использовать, и ты знаешь это.

Старуха нахмурилась. Однако Евангелина увидела сожаление в её глазах. Наконец она смягчилась, ярость из неё сразу ушла. Она, вероятно, упала бы на колени, если б не Коул, который все ещё держал нож у её шеи.

– Всё в порядке, Коул, – сказала Евангелина. – Ты можете отпустить

её.

Он опустил руку и быстро заковылял прочь. Выражение его лица было угрюмым.

– Я не убивал Фарамонда, – сказал он. – Он просил меня об этом. Он хотел умереть. Но Я… Я не мог. Я знал, что Рис будет недоволен, и я не хочу причинять ему неприятностей…

Коул чувствовал себя виновным не в том, что врал... Он винил себя в том, что не убил Фарамонда, хотя и считал, что это надо сделать. Это вызывало странные чувства в душе Евангелины. Она вспомнила тот момент, когда отчаявшегося эльфа уволокли за собой храмовники. Если бы у неё была возможность, она бы оказала ему милость...

– Тогда кто же убил его? – Винн растерянно спросила. – Конечно, это не Лорд-Искатель.

– Почему бы и нет? – сказала Евангелина. – Фарамонд представлял угрозу его власти. Как и Рис. Он уже приказал мне убить всех вас однажды, помнишь?

Винн медленно кивнула и отвернулась, не в силах смотреть на них обоих.

– Мне так жаль, – прошептала она. – Я чувствую себя такой дурой. Я просто не могу перестать думать… что, если Рис мертв? После всего этого, мне теперь предстоит пережить то, что он умер раньше меня…

– Он не умер, – ответил Коул.

Винн посмотрела на него в изумлении.

– Что… что ты сказал?

– Рис сильно избит. Они посадили его в тюрьму, но я не могу освободить его. Там теперь слишком много храмовников, – он помолчал, неуверенно глядя на них. – Вот почему я пришел искать вас. Я не могу ему помочь один.

– Зачем тебе вообще все это?

Он поморщился.

– Рис всегда хотел помочь мне. Я не знаю, почему он это делал, но это так. Все, что с ним случилось – это по моей вине. Я должен что-то сделать.

Винн уставилась на него. Она встряхнула головой, устыдившись.

– Я старая дура. Я действовала не думая, делая то, против чего предостерегала других волшебников. Я... надеюсь, вы сможете меня простить, молодой человек. То, что я сделала, было... непростительно.

– Вы - мать Риса, – с легкостью сказал он. – Моя мать тоже пыталась защитить меня.

– И у неё получилось?

– Нет. Она умерла.

Лицо Коула скривилось от горя. Он отступил назад и опёрся о стену туннеля. Там он присел, поместив голову между коленями и закрыв её руками. Так он замкнулся.

Евангелина присела на колени рядом с ним. Она положила руку ему на плечо, шепча успокоительные слова. Её отец делал так, но только однажды, в день смерти её матери. Даже охваченный собственным горем, он не мог спокойно смотреть на страдания дочери. Она представила, что он чувствовал себя столь же беспомощным, прямо как она сейчас.

– Я напала и на вас, Сэр Евангелина, – сказала Старая Женщина. – Я не могу даже...

– Храмовники охраняют магов, помните? – перебила её Евангелина. – Даже от них самих. Может быть, я и не верю в Орден, но это не значит, что я больше не верю в то, за что мы стоим.

Винн посмотрела на нее, будто видела её впервые.

– Кажется, я понимаю, что Рис в вас видит, Сэр Евангелина.

– Просто спасите его, – Евангелина встала, и Коул встал вместе с ней. Он неожиданно успокоился, словно бы и не было того срыва. Снова возникла та стена, которую он обычно возводил вокруг себя. Это её печалило, но она ничего не могла сделать. – Если мы собираемся спасти его, нам нужен разумный план, – сказала она. – Если будем просто бегать туда-сюда злыми и неподготовленными, мы никому не поможем. Нужно найти такой путь в подземелье, который поможет нам избежать встречи со всеми в Белом Шпиле.

– Я знаю, как туда войти, – сказал Коул

Обе женщины посмотрели на него.

– В Яме есть старые места, – продолжил он, – места, о которых никто не знает. В некоторых стенах есть щели, и через них можно пройти в канализацию. Так я сюда и попал.

Евангелина улыбнулась, её мысли понеслись далеко вперед. Кого бы Лорд-Искатель не оставил охранять подземелья, им всё ещё предстоит иметь с ними дело, не говоря уже о смертельных ловушках, но если была возможность пробраться туда без драки...

– Я знаю, что нам надо сделать, – сказала она.

Один кашель, и тело Риса содрогнулось от боли. Во рту снова собралась кровь, отвратительный привкус меди которой вызвал тошноту. Он сплюнул, и по каменному полу камеры потекла струйка крови. Он сплюнул ещё раз, одно только усилие вызвало болезненные судороги в желудке – и закрыл глаза, ожидая пока пройдут спазмы.

Кто-то проткнул его. Это он помнил. Смутное мгновенье, после которого он быстро потерял сознание. Один из храмовников склонился над ним – парень с большим носом – тот самый, который ждал их у крепости Адамант.

– Теперь вы получите то, что заслужили, все вы, – сказал он...и потом ударил Риса кинжалом. Он все ещё помнил холод клинка, вонзающегося в живот, так хорошо, будто это было вчера.

А клинок казался-то небольшим.

Почему они не убили его? У них были все основания. Его легко могли назвать бунтовщиком... и вряд ли его смерть могла разозлить магов ещё больше. После той ожесточенной схватки в Большом зале Белый Шпиль либо открыто восстанет, либо полностью закроется. Он мог только догадываться, что произойдет, когда другие Круги получат вести о произошедшем. У храмовников будет много работы.