Расколотый рыцарь
Шрифт:
Он был зол.
Как и я.
Женевьева припарковалась на своем месте, а я притормозил рядом с ней на своем мотоцикле. Прежде чем у нее появился шанс, я открыл ее дверь и протянул руку, чтобы помочь ей выйти. Ее ноги только ступили на тротуар, когда два других мотоцикла помчались по улице, наполняя парковку своим грохотом.
Выражения Эммета и Лео совпали с выражением Дэша.
Я взял Женевьев за руку и повел ее в магазин. Дэш уже открывал дверь первого отсека.
— Ты позвонил им? — спросила она.
— Да. —
— Ты в порядке? — спросил Дэш у Женевьевы, разжимая руки, когда подошел к ней.
На мгновение мне показалось, что он обнимет ее. Он колебался, раздумывая, а потом вырвал ее из моих объятий. Он обхватил ее, крепко сжав. — Прости, что так получилось.
Она напряглась, ее глаза на секунду расширились, но потом она расслабилась. — Я в порядке. И это не твоя вина.
Нет, вина была моя.
Эммет и Лео обошли меня с флангов, стоя в стороне, когда Дэш обнимал Женевьеву. С тех пор как она назвала его дерьмом, он стал другим человеком рядом с ней. Он стал вести себя как брат. Они приспосабливались к жизни как братья и сестры. У них не было такой связи, как у нас с Кейном, но они к этому придут.
Я был рад, что у нее есть он. И Ник тоже. Они присмотрят за ней, если я не смогу.
Потому что одно я знал точно: если бы существовал хоть какой-то шанс, что ей предъявят обвинения за то, что произошло в той хижине, я бы признался в одно мгновение.
Женевьева не провела бы в тюрьме ни минуты.
— Заходи. — Дэш отпустил Женевьеву. — Давай поговорим.
Мы прошли вглубь гаража и обнаружили Брайс, сидящую с Ксандером на руках. Ребенок прихлебывал из бутылочки.
Неужели она только сегодня утром пришла с газетой? Мне казалось, что прошло несколько дней, пока я ждал Женевьеву у вокзала.
Обычно в гараже было не так много мест, где можно было бы присесть, всего несколько подкатных табуретов. Если нам нужно было собраться, мы шли в офис. Но сюда притащили несколько дополнительных стульев и расставили их по кругу вместе с табуретами.
Вокруг Chevy Nova 74-го года, который мы восстанавливали в последний месяц, были разбросаны инструменты. Капот машины был поднят. Дэш и Брайс, вероятно, пришли сюда сразу после того, как я им позвонил, желая быть здесь к нашему появлению. Дэш, видимо, был занят работой.
Как только мы уселись, Лео подошел к стене и нажал кнопку, чтобы закрыть дверь отсека. Никто не произнес ни слова, пока она не опустилась.
— Что случилось? — спросил я Женевьеву, крепко держа ее руку.
Она глубоко втянула воздух. — Маркус нашел в хижине ожерелье моей матери, то самое, которое я искала. Он подозревает, а может, и знает, что я была там.
— Черт. — Мои ноздри раздулись. — Тогда я признаюсь.
— Что? Нет. — Ее рот открылся. — Я ни за что не позволю тебе
— Это была моя вина.
— Нет, ты не виноват. Если кто-то и признается в убийстве и пожаре, то это буду я.
— Через мой труп.
— Иса…
— Подожди. — Дэш прервал ее. — Прежде чем вы оба признаетесь, как насчет того, чтобы все обсудить?
Она бросила на меня взгляд, затем повернулась обратно к нашему кругу. — Хорошая идея.
— Начните с самого начала, — приказал Дэш.
Женевьева кивнула. — У Маркуса есть мамино ожерелье, которое пропало. То самое, о котором я вам всем рассказывала. Мы думаем, что его украл ее парень.
— Как Маркус узнал, что оно ее? — спросил Исайя.
— Полицейские нашли его, когда исследовали хижину. Они думали, что оно принадлежало Воину. Маркус только сегодня понял, что это мамино, когда увидел его на фотографии в газете.
— О, черт. — Рот Брайс открылся. — Каковы шансы?
Усталый взгляд Женевьевы переместился на меня. — Мы были почти свободны.
Я взялся за ручку ее кресла, подтаскивая ее ближе. Она крепче сжала мою руку и положила голову мне на плечо.
Свободны.
Мы были почти свободны от всего этого. Мы планировали наше будущее. Я с нетерпением ждал переезда. Женевьева с нетерпением ждала начала учебы в юридической школе. А потом это. Наше будущее оказалось на грани того, чтобы исчезнуть, даже не начавшись.
Было ли это моим наказанием? Почувствовать вкус счастья только для того, чтобы его вырвали, прежде чем я успел вонзить в него зубы? Может, я заслуживаю того, чтобы вернуться в тюрьму и гнить всю жизнь в камере?
Женевьева отшлепала бы меня, если бы услышала такую мысль. Она была так уверена, что я расплатился за свои грехи и даже больше. Ее бесконечная вера поражала меня.
Я действительно начал верить, что у нас все получится.
Я не собирался сдаваться без боя. Может быть, случится чудо, и мы выберемся из этого живыми и вместе. Я не заслуживал такого счастья, но Женевьева заслуживала. И если я был тем мужчиной, который сделал ее счастливой, если я был ее выбором, то я потрачу остаток своей жизни на то, чтобы она ни на секунду не пожалела об этом.
Я поцеловал макушку ее волос. Боже мой, я любил ее. Больше, чем я любил других людей.
Мы пройдем через это. Мы должны.
— Он оставил его. — Брайс щелкнула пальцами и села прямее. Ксандер был у нее над плечом, и она похлопывала его по спине, чтобы он отрыгнул. — Это подходит под нашу теорию. Если парень был тем, кто убил твою маму и похитил нас, тогда он был там, наверху. Ожерелье было у него, и он подбросил его вовремя или после пожара.
— Но почему? — спросил я. — Ему это сошло с рук. Зачем подбрасывать улики, когда он был на волоске?