Расколотый трон
Шрифт:
Действительно белый жрец!
Потемневшая от сырости и дорожной грязи, но все еще местами белая хламида. Борода стянута витыми шнурами и шелковыми лентами, с цитатами священного писания и обетами. На раздвоенных кончиках бороды маленькие серебряные колокольчики.
Редкая птица в этих краях! На востоке империи, в Авенторге или Трилле, даже в самой имперской столице, влияние белых сильно. Но на западе их не любят.
– В чем вина этого человека? – спросил он.
– Почему вы решили его повесить? Что-то я не вижу среди вас искателей истины, судей и наказующих.
– Лаэр… - замялся один из крестьян, видимо, местный староста.
– Лаэр?! – предпочитавший больше молчать, чем говорить Родерик едва не подавился воздухом.
– Протри глаза, земляная душа! – возмутился соленый клинок, хоть и сам не мог понять, что его побудило выступить в защиту чести Первого принца.
– Перед тобой Тар Валлон, Первый принц империи Арвон, Лорд Страте…
– Достаточно, - остановил его Тар и порыв Родерика угас. Буркнув что-то невразумительное, соленый клинок решил озаботиться ослабшей подпругой у одной из лошадей.
– Ваше Высочество! – староста, а следом за ним и все остальные жители деревни вновь дружно упали на колени.
– Встать! – разозлено рявкнул Тар. Окрик подействовал. Крестьяне вскочили, словно их ударили плеткой. – Если кто-нибудь еще упадет - ему отрежут ноги, - ласковым голосом, от которого по спине бежали мурашки, пообещал принц. Проверять, шутит сын Мятежной императрицы или нет, никому не хотелось. – Я жду ответа на поставленный вопрос, - добавил он, когда молчание затянулось.
– Так у нас того, - замялся староста, подбирая слова - Дом Предков вчера сгорел, - он указал на обгоревшие руины.
– А сегодня, того… этот пришел, белый. Речи стал вести про своего бога. А кто-то возьми и крикни, что именно он наших предков, того, – поджег. Вот мы значит всей общиной и решили его того, - излив все свое красноречие, староста затравлено посмотрел на принца.
– А ты что скажешь, белый?
– Ваше высочество, - даже с петлей на шее белый жрец выглядел уверенно. Настоящий фанатик, из тех, кто с радостью умрет за своего бога. Тар хорошо знал эту породу людей. Знал и не любил. – Эти не знавшие света истиной веры люди ошибаются, обвиняя меня в поджоге, - продолжил жрец.
– Пользуясь милостивым разрешением вашего императора, я хожу по этим землям с мирными проповедями. И вчера я весь день проповедовал, - он потер пальцами заплывший глаз, - в Шарте, это селение к востоку.
– А синяк под глазом - результат религиозного диспута? – криво усмехнулся принц.
– Только сильный духом может нести свет истиной веры! – гордо посмотрел на него белый. В догматах его веры смирение было, но стояло на одном из последних мест. Да и касалось больше отношения к Пресветлому.
– Свет твоей веры – огонь костров, - нахмурился Тар. – Развяжите его. Единственная вина этого человека - глупость. А если вешать всех глупцов, то в империи никого не останется.
– Ты уверен? – уточнил Одноглаз. – Твое Высочество, это же такая возможность отомстить за…
– Оставь мою мать в покое, пират! – разозлился Первый принц. – Иначе я найду применение этой петле!
– Все, умолкаю. Просто предложил.
Боязливо косясь на принца, пара дюжих крестьян сняли с белого жреца веревку, развязали руки.
– Благодарность Пресветлому! – провозгласил тот, растирая затекшие запястья.
– Тебе не твоего бога нужно благодарить, а милость Первого принца, - заметил Гварт.
– Я помолюсь за его отравленную даром душу, - кивнул жрец и хорошо поставленным голосом продолжил: – Маги должны служить людям, а не править ими. Магия – суть зло. Проклятие, павшее на землю кровавым дождем после низвержения с небес Вечного Предателя.
– Маги? – Кэра непонимающе выгнула бровь.
– Так в землях белых жрецов называют одаренных, - пояснила Эльгери, выбираясь из повозки следом за ученицей Первого принца. – А энергию мира, то что вы называете эмиром, а у нас в Астшане предпочитают хинданское слово Ци, Белые именуют маной.
– Нечестивая! Слуга Вечного Предателя! – взбеленился белый жрец на астшанку.
– Белый фанатик. Лживый святоша, - выдала в ответ Эльгери, закатив глаза. – Приятно познакомиться.
Астшан и земли Белых Жрецов никогда не жили в мире. Если с Арвоном Астшан по большей части просто соперничал за наследие Первой Империи, то противоречия с белыми жрецами давно переросли во взаимную ненависть. Только Сверкающие пески - огромная пустыня, разделившая этих непримиримых противников, не давали разгореться войне на полное уничтожение.
Зато Белые и астшанцы активно интриговали на землях Арвона, стремясь заручиться поддержкой кланов империи, а то и одноцветных дворов. И чем острее становился вопрос о наследнике империи, тем активней шло это незримое, но безжалостное противоборство.
– Дозволено ли мне будет предложить принцу и его свите ночлег и попросить о милости? – спросил староста. Былой страх оставили его вместе с косноязычием. Теперь он и сам не понимал, с чего жители так обозлились на безобидного белого жреца с его проповедями.
Найти бы того крикуна, да навалять ему хорошенько бока!
Закон защищает всех, даже Белых жрецов. Вмешательство Первого принца избавило его от визита искателей правды и возможных проблем.
– Сесс? – выгнул бровь Тар.
– Падар Радор, ваше высочество, - неловко поклонился староста. До чиновников городского магистрата Ульнста ему было далеко.
– Родор?
– Радор.
– Жаль, - вздохнул Тар, - знаю я одного Родора. Он был бы рад родственнику.
Сомнительно, чтобы глава Палаты Теней и верный соратник его отца обрадовался бы факту существования таких родичей. Но кто знает? После Времени Раздора, вторжения астшанцев и Восстания Ярости от некогда многочисленного рода остался один единственный представитель. Восемь лет назад была еще одна представительница, связанная с ним весьма дальним, но все же родством, да и та стала Пятой императрицей.
Вообще-то ночлегом Тар планировал озаботиться ближе к вечеру. Но по такой погоде… Он посмотрел на серое небо, перевел взгляд на промокших горцев.
– Мы примем ваше гостеприимство, - решил принц. – Выкладывай, свою просьбу.
Староста нервно облизнул губы.
– Моя дочь вошла в возраст и скоро выходит замуж. Я прошу у принца даровать ей Первую ночь.
Чего-то подобного Тар и ожидал. Западные провинции империи всегда славились своей верностью древним обычаям. Это не испорченный влиянием белых жрецов восток, не частично перенявший культуру астшанцев и их мятежный дух юг. Не постоянно воюющий с лесными дикарями север. Эти земли – настоящее сердце империи, ее подлинная суть, которая всегда крутилась вокруг одаренных, личной силы и развития.