Расколовшаяся Луна
Шрифт:
– Тебе нужно заняться этим профессионально, - заметила я с дебильной улыбкой, в то время как его пальцы нащупали мышцы под плечевым суставом и начали тщательно их массировать.
– Молчи, - осадил он меня.
– Не то это не сработает.
– Да. Молчать было сейчас, в виде исключения, самым лучшим. Я закрыла глаза и позволила себе погрузиться в темноту моей внутренней жизни, прислушалась к моему телу, которое, прикосновение за прикосновением, начало восстанавливаться от своих мучений и проторило дорогу ко сну - освобождающему и приятно тёплому сну, который с самой первой невесомой секунды сопровождался сновидениями.
Это
Но потом я вдруг оказалась в самой середине - в тот момент, когда парила над следующим классом и встретила Энди. Мои ноги коснулись пола. Я вернулась в своё тело.
– Ты ..., - сказал Энди тихо.
– С тобой мне ещё нужно поквитаться.
– Прежде чем я могла что-то возразить, он оттеснил меня к стене и засунул свою руку мне между ног. Другой он подчёркнуто нежно обхватил моё горло, почти что ласка, но его взгляд говорил мне, что он зажмёт его, как только я попытаюсь сопротивляться.
– Ты думаешь, что я потерплю это? О чём ты только думала, Елизавета Штурм, хм? Трахаешься со мной, а потом уходишь? Это было не в последний раз, я клянусь ...
– Его хватка стала крепче, и он начал торопливо, но с жестокой решимостью шарить возле застёжки-молнии моих джинсов. Мне было ясно, что он собирался сделать. Он хотел изнасиловать меня.
Но Энди не знал, что я занимаюсь каратэ. Я боялась, даже очень сильно, чуть не впадала в панику. Но подняв лишь со всей силы колено вверх и ловко развернувшись, я освободилась из его хватки, бросилась из зала и побежала вдоль коридора, до самого фойе, где мои силы закончились, и я, дрожа, села на стол рядом с ксероксом. Мне нужно было передохнуть. Только один момент. Энди какое-то время будет занят самим собой, прежде чем сможет последовать за мной.
В здании, кроме меня, находилось не так много учеников - несколько пятиклассников, которые уже закончили занятия и играли в углу в карты. Здесь и там проходил мимо меня учитель, как всегда с бумагами и портфелем под мышкой. Они не обращали на меня внимания.
Я прислонилась к стене и закрыла глаза, чтобы отдышаться, пока не услышала, как захлопнулась тяжёлая входная дверь. Медленные и отдохнувшие, но не вялые, шаги приближались ко мне медленно. Нет, они звучали круто и небрежно. Уверенно. Шаги королевского ребёнка. И они направлялись ко мне. Прямо ко мне.
Я подняла веки и почувствовала себя как светильник, который, наконец, зажгли, чтобы затмить всё остальное. Ещё никогда я не испытывала такой искренней и настоящей радости - радости без ожиданий, скрытых мотивов, расчёта, тайных мечтаний, которые боялись, что не исполняться. Моя улыбка была непреодолимой, и когда я осмелилась поверить, что он тоже улыбался и имел в виду меня, действительно меня, то захотела остановить время.
Он выглядел немного более взрослым, зрелым,
– Извини, - сказала я полная раскаяния.
– Я была так счастлива тебя увидеть. Я всё ещё счастлива.
– Я знаю.
– Он засунул свои руки в задние карманы брюк.
– Но не забудь, что я не тот, за кого ты меня принимала. Мы не знаем друг друга.
– Конечно. Ясно.
– Я немного покраснела.
– Но ты имеешь в виду меня, не так ли? Ты пришёл из-за меня?
– Зачем я это спрашивала? Я ведь знала. И это так невероятно радовало меня.
– Да.
– Он кивнул. Я должна была засунуть руки за спину, чтобы не погладить его по покрасневшим щекам.
Серьёзно он смотрел на меня.
– Ты должна мне помочь, Эли. Только ты можешь. Я слышал, что ты...
– Эли. Эй, Эли. Просыпайся. Ты проспишь весь день. Разве у тебя нет сегодня тренировки?
– Нет!
– крикнула я.
– Нет, оставь меня там, пожалуйста ...
Было слишком поздно. Я видела, как Гриша говорил, но его слова замерли без смысла. Я не могла их слышать.
– Теперь я не знаю, в чём я должна ему помочь! Я должна помочь ему!
Возмущённо я открыла глаза. Чем только я могла помочь Гриши? Я, Елизавета Штурм? Меня съедало любопытство, но сильнее, чем любопытство было яркое, сверкающее счастье в моём животе. Я чувствовала себя сильной и отдохнувшей и приятно расслабленной - да, уравновешенной. Моя боль стала терпимой. Я села и основательно потянулась.
– Может, будет лучше, если ты что-нибудь наденешь на себя, - сказал Тильман, смотря с вежливой скромностью на мои пальцы ног. О да, мне следует это сделать. Но в этот момент меня не волновало, что Тильман видел мой голый торс - а именно спереди, а не сзади, как сегодня утром. Мои мысли всё ещё находились с Гришей. Он пришёл из-за меня в школу. Из-за меня ...
– Кажется, был хороший сон.
– Я рассеянно кивнула и натянула на голову майку. Что говорил папа, что сны длятся только несколько секунд? Этого не могло быть. Этот сон начался после того, как я заснула во время массажа Тильмана и только что закончился. Он длился до самого обеда, хотя я не говорила с Гришей и пяти минут. Именно это и было тайной этого сна. Замедленное действие. Минуты были как часы. Я могла бесконечно долго наслаждаться счастливой мыслью, что Гриша имел в виду меня, и я должна была выяснить, какой помощи он от меня ждал. Сон был таким ясным и настоящим, как видение. Может быть, действительно существовало что-то, в чём только я могла ему помочь. И благодаря этому он, наконец, поймёт, как много он для меня значит.
Когда всё это здесь закончиться, я должна буду найти его. Любой человек оставляет следы. Я найду его. И всё выясню.
Эта мысль помогла мне даже вынести пытки Ларса, который был настроен сегодня исключительно садистски. Но я не пожаловалась ни одного раза. Даже тогда, когда он погнал меня в макиваре по залу и заставил ударять руками и ногами, пока у меня снова не потекла кровь изо рта. Я даже немного наслаждалась этим. Я хотела тренироваться до изнеможения, хотела, чтобы меня поощряли, даже перегрузили, сфокусировать мою энергию и выложится на полную.