Раскопки с миллиардером
Шрифт:
Они осматривали достопримечательности и болтали ни о чем. Несколько раз внимательно перечитывали стих и искали на улицах колеса, или нечто подобное, подходящее под их загадку, но ничего не нашли. К концу дня ноги Вайолет гудели от усталости, нос обгорел, но ей была приятна эта усталость. Они весь день вкушали местные яства, поэтому необходимость в ужине отпала. Однако когда пришло время расходиться по своим номерам, Вайолет задумалась, может, Джонатан не хотел уходить? Планировал ли он подняться в ее номер? Может, он был бы не прочь повторить события
Не то, чтобы она сама этого жаждала, повторяла она себе. Но если бы он предложил, она бы знала, что он все еще заинтересован в ней.
Но, кажется, ему было все равно. Он лишь улыбнулся, сказал, что позвонит ей утром, когда проснется, и удалился в собственный номер.
И, по непонятной причине, Вайолет это задело. Казалось, чем больше она хотела, тем спокойней был Джонатан. И ее это раздражало. Она хотела, чтобы он переживал и дергался, как она. Она хотела, чтобы, ложась спать, он вновь и вновь прокручивал в памяти произошедшее. Видит бог, именно это делала она.
Она также видела это во сне. У нее был восхитительно— неприличный сон о его губах, руках и о том, как он нашептывал ей пошлое стихотворение, пока занимался с ней любовью.
Было горько и обидно, проснувшись, не обнаружить его рядом.
Следующий день не многим отличался от предыдущего. Когда они опять ничего не нашли, Джонатан предложил отправиться на пляж и понежиться на солнце. Рано или поздно они найдут ответ, им просто нужно набраться терпения, и пока этого не произошло, они не должны отказывать себе в удовольствии наслаждаться Санторини. Это рабочая поездка, а не романтическое путешествие, поддразнивал Джонатан.
Вайолет всегда считала себя выдержанной и спокойной, но как оказалось, это не так. Потому что когда они гуляли вдоль берега, ей хотелось, чтобы Джонатан взял ее за руку, как это делали проходящие парочки. Ей хотелось гладить его мускулистые руки, зная, что они принадлежат ей.
Она снова начала в него влюбляться, и это было опасно. Чем сильнее она желала отдалиться от него, тем сильнее ее тянуло к нему.
Джонатан же наоборот был веселым, дружелюбным, но заметно отстраненным. Словно ему было все равно, сможет он еще раз поцеловать ее или прикоснуться.
Вайолет должен был радовать этот факт. Так же, как она должна была радоваться нескольким дням на райском Санторини, наслаждаясь ярким солнцем и теплым Средиземным морем.
Но она этого не делала. Она была напряжена, как никогда прежде, и это не имело никакого отношения к глупым поискам, подстроенным ее отцом. Все дело было в бесподобном, сексуальном мужчине рядом, желающим с ней только платонических отношений.
Какого черта она вообще заявила, что хочет быть ему другом? И самое отвратительное, почему он спокойно с этим согласился?
Вайолет находилась в своего рода аду. В аду с другом, не испытывавшем к ней никаких чувств. Еще две недели назад она посчитала бы это раем. Но это было до того, как в ее жизнь вернулся Джонатан.
И теперь, когда он
Вдруг она снова впустит его в свое сердце, а его это уже не нужно? И она вновь останется одна с разбитым сердцем.
От этой мысли у нее холодело внутри.
День третий плавно перетек в четвертый, они продолжали смешивать работу и удовольствие. Когда Джонатан предложил посетить местный клуб подводного плавания и поискать затонувшие колеса, Вайолет решила, что это будет очередным тупиком, но не захотела отказывать себе в удовольствии провести день, погружаясь в голубое Средиземное море. Продолжив поиски, они посетили еще несколько амфитеатров на острове, и Вайолет ненавидела то, как сильно ей все это понравилось. Каждый день был приятным, но в то же время разочаровывающим. Она не могла больше выносить эту пытку. Просто не могла.
Ей нужно было что-то придумать.
Стало ясно, Джонатан больше не проявит инициативу. Если она хотела его, то должна была подтолкнуть его, показать ему свое желание. Она должна была предложить ему свое сердце на тарелочке, рискуя услышать отказ. Есть вероятность, что дружеские отношения устраивали его гораздо больше, чем любовные.
Она опять должна была рискнуть всем. Ее это пугало, но она больше не могла выносить мучительные дни рядом с радушным, вежливым Джонатаном, который общался с ней так же, как с персоналом отеля.
Да, раньше она хотела быть ему просто другом. Но она пересмотрела свое решение. Поэтому... начала обдумывать план. Соблазнение — это единственный способ пробиться через выстроенную между ними стену дружбы.
***
Следующим днем Джонатан удивился, когда Вайолет предложила провести первую половину дня на пляже. С каждым днем на острове она становилась более нервной. Это было заметно по языку ее тела и по тому, как она хмуриться на него, словно он что-то делает не так.
Но что именно он делает неправильно, он не знал. Он дал ей пространство, как она и просила. Он больше к ней не прикасался, хотя это было мучительно больно. Каждую ночь он погано спал, потому что его постель была пуста, или он проводил часы, мастурбируя в душе, пытаясь избавить тело от болезненного желания.
Если Вайолет хочет быть лишь друзьями, он не будет подталкивать ее к обратному. И с каждым днем она становилась грустнее из-за невозможности найти ответ на их загадку. Он же, наоборот, испытывал радость, ведь у него была возможность лишний день провести с Вайолет. Они уже оба выучили стих наизусть, пока искали колеса по всему городу. Они осмотрели всевозможные руины, которые мог придумать профессор ДеВитт. И каждый день Джонатан просыпался со страхом, что Вайолет повернется к нему и скажет. — Все, с меня хватит. Тут нечего искать. — И у него не будет выхода, как отправить ее домой.