Раскрыть свое убийство
Шрифт:
— Валентина, готова говорить?
— Да, — кивнула она и безуспешно попыталась встать, но ноги ее не держали.
Маша и ведущая помогли ей встать на ноги, и во время поминальных слов дочь все время поддерживала ее под локоть.
Когда вдова закончила говорить и, поддерживаемая с обеих сторон дочерью и ведущей, села на свое место, сыщик укорил себя:
«Надо было перед Козловым выдумать другую версию, а не то, что жена могла заказать мужа. Она переживает искренне, такое изобразить невозможно. Извините меня, Валентина Васильевна, был неправ, каюсь».
После этого ведущая дала
Далее траурную речь произнесли соседи, бывшие сослуживцы, друзья покойного.
В конце церемонии ведущая обвела зал взглядом и спросила:
— Есть еще желающие?
Тут она обратила внимание на молодежь, которая скучилась возле двери.
— Вы одноклассники Маши? — спросила она. — Давайте, кто-то из вас пусть скажет слово, и на этом будем заканчивать церемонию прощания в квартире.
Послышалось перешептывание между молодыми людьми, и они общим решением делегировали одному из компании исполнить эту траурную миссию.
Парень среднего роста со светлыми волосами стал говорить, Каприн не слушал его, а всецело был погружен в раздумьях о девушке. Он неотрывно следил за ней: в темном платье с глухим воротником-стойкой она была утонченно красива, напоминая гимназистку дореволюционной поры, ее волосы, собранные в пучок, волновали и притягивали, лицо, затронутое глубокой печалью, стало ему еще милее, чем раньше.
Одним словом, он был всерьез болен любовью, и сейчас, зная бесполезность своих устремлений, никто бы не взялся вылечить его от этого недуга.
От грез оперативника отвлек голос ведущей:
— На этом заканчиваем церемонию в квартире, сейчас прощаемся с покойным, желающие могут выехать на кладбище, автобус стоит внизу.
Когда несколько мужчин стали выносить гроб из квартиры, Каприн, улучив момент, подошел к девушке и, взяв ее за руку, тихо проговорил:
— Маша, прими от меня глубокие соболезнования.
Она кивнула в знак благодарности и тотчас отвлеклась, чтобы помочь маме.
Подождав, пока все уедут на кладбище, Каприн, погруженный в свои мысли, тихо побрел в сторону работы. Личный сыск под благовидным предлогом ничего не дал, о чем он позже доложит своему руководителю.
Часть вторая
Любовь и напасть
1
Прошла неделя. За это время Каприн несколько раз разговаривал по телефону с Машей, «уточнял кое-какие детали», интересовался общими вопросами, скорее, не относящимся к делу. Девушка слушала оперативника охотно, по ее голосу он определил, что его звонки ей желанны.
Однажды утром, когда Каприн зашел в отдел милиции, дежурный милиционер через стекло сделал ему знак рукой, чтобы он зашел в помещение дежурной части.
— Что случилось? — поинтересовался оперативник, заглянув в дверь.
— Проходи, проходи, — жестом пригласил его дежурный. — Случилось ЧП, убили женщину. Я уже доложил начальнику, собираем группу.
— Вот те раз! — с сожалением воскликнул опер. — Хотел заниматься другими делами. Точно криминал?
— Точнее не бывает, огнестрельное в голову.
— Огнестрельное?! — воскликнул он. — Все, выезжаю! Как соберешь группу — предупреди, я поеду с напарником!
Прежде чем выйти из дежурной части, Каприн, засомневавшись, повернулся к милиционеру:
— Как определили, что огнестрельное? Кто-то сказал со стороны потерпевшей? Получается, бытовуха? [5] .
— Не, нет, не бытовуха, — помотал головой дежурный. — Первым на место происшествия прибыл Зайцев, он и определил, что ранение огнестрельное. Скорее всего, с целью грабежа.
5
очевидное преступление, совершенное в быту
Саныч, он же Петр Александрович Зайцев был сотрудником патрульно-постовой службы и являлся непревзойденным авторитетом не только среди своих коллег, но и для оперативников. Уже немолодой, он был самым опытным патрульным, который, переняв у уголовного розыска методы личного сыска, на своем маршруте раскрывал не только уличные преступления, но и злодеяния, совершенные в условиях неочевидности где-то в темных закутках людских жилищ. Был случай, когда он поймал преступника с чемоданом вещей убитого им человека. Перед несением службы он обязательно заходил к оперативникам и интересовался, на что обратить особое внимание во время патрулирования.
Поэтому, когда Каприн услышал фамилию Зайцева, понимающе поднял руки вверх:
— Тогда ясно, вопросов нет.
В кабинете находился Сологубов, который увидев старшего, воскликнул:
— Сеня, у нас огнестрел!
— Знаю, Володя, дежурный доложил, так что собирайся, скоро выедем на место происшествия, — распорядился оперативник и только собрался вскипятить чайник, заглянул Зайцев. Увидев его, Каприн поманил его рукой:
— Саныч, заходи, попьем чай, заодно расскажешь, что за мокруха.
— Значит, дело было так, — стал рассказывать патрульный, устало развалившись на кресло. — Вчера вечером заступил на ночное патрулирование. Под утро по рации поступило указание дежурного, что в одной из квартир, расположенной на нашем маршруте патрулирования, труп женщины. Со своим напарником зашли в эту квартиру и застали плачущего мужчину, который кивнул в сторону лежащей на полу женщины, в области головы которой образовалась большая лужа крови. Я подошел поближе, присмотрелся и увидел на лице женщины зияющую дыру, вокруг которой просматривались следы опаления от дымного пороха. Мои догадки, что это дымный порох, подтверждало и то, что в квартире пахло тухлыми яйцами. Как объяснил мужчина, женщина является его супругой. Они встали в шесть утра, чтобы быть первыми при сверке очередности целевого чека на покупку автомашины. Муж оставляет машину на ночь возле своей работы, поскольку у них во дворе ее несколько раз вскрывали, украв вещи и автомагнитолу. Когда он пошел за автомашиной, жена оставалась ждать ее в квартире. Вернувшись во двор своего дома, он несколько раз посигналил, но, не дождавшись жены, поднялся в квартиру и застал ее мертвой.