Расмус, Понтус и Растяпа
Шрифт:
– Идёмте, – весело сказал Расмус, когда Альфредо закрыл за ними дверь. – А Берта, должно быть, удивится, когда придёт и не найдёт нас здесь!
– Да уж, когда придёт Берта, – подхватил хитрый Понтус.
От этой мысли настроение у Альфредо поднялось ещё на градус, и он довольно заухмылялся:
– Бедняжка Берта оказаться в дурацкая ситуация. Ни тфа маленький негодяй, ничего, только ненаглядный дом детства, да и он того гляди превратиться в куча дров.
А ненаглядный дом детства стоял красивый и спокойный под яблоневым цветом, в лучах восходящего солнца – никому бы и в голову не пришло, что там прятался и выжидал удобного момента почти весь полицейский участок Вестанвика. На каменной изгороди сидела белочка, поглядывая блестящими глазами на Альфредо и идущих следом, а больше не было ни одной живой души. В погребе тоже было тихо.
– А у кого из вас ключ? – спросил Эрнст, вдруг остановившись перед дверью погреба.
Расмус и Понтус переглянулись… Неужели Эрнст сейчас полезет в погреб и всё испортит?
Расмус неторопливо сунул руку в карман.
– Ключ? А разве он не останется мне? – удивлённо спросил он. – Я же приду завтра за Растяпой, разве нет?
– Дай сюда, – зло сказал Эрнст. – Зависит от того, как вы будете себя вести в ближайшие полчаса.
Он выхватил ключ.
– И не вздумайте опять выкинуть какую-нибудь шутку, клянусь, не стоит! Не забывайте, что дворняжка здесь под замком… Ясно?
– Ясно, – сказал Расмус. Знал бы Эрнст, какая дворняжка прячется в погребе! Не маленькая короткошёрстная такса по имени Растяпа, а пожилой коротко стриженный полицейский по имени Сёдерлунг, да и замок на двери только для виду, это Эрнст мог бы заметить, если бы повнимательней присмотрелся.
– Ну, ноги в руки, – скомандовал Эрнст.
И они пустились в путь.
Пустились в путь и все прятавшиеся по углам. Беззвучно, никем не замеченные, они шли следом, ни на мгновение не выпуская из виду торжественную процессию с Расмусом во главе, только что вышедшую за каменную изгородь.
– Через лес идёт тропинка, – сообщил Расмус. – А по шоссе будет почти в два раза дольше. Мы как пойдём?
– Чем короче, тем лучше, – отозвался Альфредо. – Пойти по короткой.
И прийти прямо в полицейский участок, – подумал Расмус. И представил, что стало бы с Альфредо, скажи он это вслух.
Вообще-то странно было идти по лесу в компании с двумя отъявленными злодеями и целой толпой полицейских за спиной. По этой самой тропинке они хоть раз в год да гуляли с мамой, папой и Приккен как раз такими солнечными майскими утрами, когда птицы щебечут на все лады. Они брали с собой кофе и приходили послушать утреннюю кукушку. В лесу была славная полянка, и там они обычно сидели, слушая птиц, а кукушка вечно упрямилась и не куковала, когда её об этом просили.
Правда, сейчас, когда они с ворами шагали через лес, она раскуковалась вовсю.
Альфредо передразнил её:
– Ку-ку, глупый птица, ку-ку? Сколько лет… мне дадут, как ты считать?
Кукушка прокуковала три раза.
– Три года, – подытожил Альфредо. – А я освобожусь досрочно, ку-ку!
– Да заткнись хоть раз в жизни, – взорвался Эрнст. Он шёл впереди, быстро, стиснув зубы, за ним ковылял Альфредо, спотыкаясь о камни и корни. Он явно не привык ходить пешком.
– Я погибнуть, – причитал он. – Да ещё этот ботинки трут, так трут!
– Ах, ботинки, – язвительно произнёс Эрнст. – Если бы это была моя самая большая неприятность, я был бы счастлив!
Бедные Эрнст и Альфредо! У них точно были куда большие неприятности, чем тесные ботинки. Вестанвик раскинулся перед ними в лучах солнца – маленький-маленький Вестанвик, в котором они совершили большое-большое преступление. В одном из этих узких переулков прятался и дом, в котором лежало награбленное – осталось только найти его.
Но Эрнст нервничал. Он шёл, грызя ногти, и со страхом поглядывал на спящие окна – точно ли никто не видит, не слышит и не удивляется? Шаги по брусчатке отдавались таким грохотом, что, кажется, перебудили полгорода.
А впрочем, никто не должен спать таким восхитительным сияющим утром, когда цветут каштаны, светит солнце и пахнет сирень. Жимолость тоже пахла – воздух вдруг наполнился её сладким ароматом. Альфредо повёл носом… «Ах, этот прекрасный цветы!»
Рядом со старой заслуженной школой, в переулке, стоял белый оштукатуренный дом с зелёной железной крышей и заросшей жимолостью стеной – от неё-то и шёл этот сладкий запах.
– Мы пришли, – сказал Расмус. – Серебро там, внутри. – Он поднёс палец к губам, предостерегая Альфредо и Эрнста: – Тише… Пойдём через чёрный ход!
Эрнст и Альфредо одобрительно кивнули. Весь их разбойничий жизненный опыт говорил, что безопаснее идти с чёрного хода – не так привлекаешь внимание, а именно сейчас они меньше всего хотели его привлекать.
Но Эрнст в последний миг снова засомневался. Он железной рукой вцепился Расмусу в загривок:
– А ты уверен, что серебро там? – тихо спросил он, показывая на зелёную заднюю дверь. – Или опять что-то задумал? Надеюсь, ты помнишь, что псина пока в погребе?
– Конечно, помню, – заверил Расмус. Ещё бы он забыл про псину в погребе!
Эрнст всё не успокаивался:
– Не нравится мне это, клянусь фараоном, – сказал он и нервно огляделся.
– Ну тогда не ходите, – сказал Расмус. – А мы с Понтусом пойдём и принесём всё барахло сюда.
Тут Эрнст снова схватил Расмуса за шиворот:
– Нашёл дурака! – прошипел он. – Вы войдёте, пробежите через весь дом и выйдете через парадный вход, так? Слушай, щенок, ты не с молокососами в прятки играешь!
– Да ты подозрительный, как старый козёл, – возмутился Расмус.
Альфредо довольно заржал:
– Боже правый, моя мамочка научить меня этот трюк, когда я ещё ходить в начальная школа!
– Да как хотите, – пожал плечами Расмус и с готовностью распахнул дверь. – Полезайте внутрь!
Эрнст пошёл первым. Он крепко ухватил Расмуса за плечо и угрожающе прошептал:
– И тихо там.
Расмус пошёл на цыпочках. То же самое сделал Альфредо, который следовал за ними по пятам. Когда он ступал осторожно, ботинки не так тёрли ноги. Понтус вошёл последним и аккуратно закрыл за собой зелёную дверь.