Распад СССР. 1991 год

Ефимов Николай Артемьевич

Министр обороны СССР к числу основных задач 1991 года отнес и завершение вывода войск из Чехословакии и Венгрии, вывод соединений и частей из Монголии. Объявлено было и о предстоящем начале крупномасштабной передислокации войск на территорию Советского Союза из Германии. Предстояло, кроме того, переработать оперативные и мобилизационные планы, продолжить формирование стратегических оборонительных группировок на территории приграничных военных округов и пунктов базирования флота.

Глава военного ведомства в завершение ответил на вопрос, каким видится ему СССР в 1991 году: «Реально оценивая всю сложность нынешнего переломного этапа перестройки, смотрю в будущее с оптимизмом. Хочу, как и подавляющее большинство советских людей, видеть Советский Союз целостным, обновленным государством, олицетворяющим национальное

согласие и мир. Наш священный долг перед нынешним и будущими поколениями – сохранить статус СССР как великой державы, реализовать возможности социализма для радикального улучшения жизни народа, приумножения богатства и славы нашего многонационального Отечества. Убежден, что эта задача нам по силам. Ключ к ее решению – укрепление и обновление Советского государства на основе нового Союзного договора, быстрейшее утверждение в стране государственного и общественного порядка, единства слова и реального, практического дела, результативная работа каждого на порученном ему участке».

Так оптимистично виделось ближайшее будущее министру обороны. Впрочем, он и не мог иначе отвечать на вопросы корреспондента ТАСС. Будучи фронтовиком, он хорошо знал, что командир всегда должен придавать подчиненным оптимизм, чувство уверенности в своих силах и завтрашнем дне – особенно в неясной обстановке, когда над развитием событий довлеет фактор неопределенности.

В реальной же жизни в воинских коллективах, особенно в офицерском корпусе, накапливалось чувство неудовлетворенности. Негативное влияние на настроения оказывали начавшийся процесс сокращения Вооруженных Сил, передислокация частей из Восточной Европы и сопряженные с этим социальные проблемы. Представление о происходившем дает представление январское интервью «Красной звезде» начальника управления кадров Белорусского военного округа генерал-майора А.П. Фомина. «Каждую среду мы приглашаем в управление по 30–40 человек из числа тех, кто подал рапорт об увольнении или попал под сокращение… В прошлом году у нас побывало более тысячи человек. Подчеркну: подавляющее большинство офицеров и прапорщиков осознают сложившуюся ситуацию, с пониманием относятся к возникшим житейским проблемам», – сообщил он.

По его словам, за штатом в Белорусском военном округе находилось «40 полковников, более тысячи командиров рот, батальонов, дивизионов. Две трети из них не имеют выслуги 20 лет, то есть права на получение пенсии». Такая ситуация, естественно, была душевной травмой для военного человека. «За штат и раньше выводили офицеров, но лишь на два месяца, и он был уверен, что за этот период ему подберут должность, – отметил генерал Фомин. – Теперь все сложнее. С такой ситуацией, признаюсь, мы столкнулись впервые. Некоторые кадровые органы оказались не готовыми в полной мере оперативно решить эти вопросы, защитить офицера». Речь шла не о бездушном или бюрократическом отношении к офицерам, хотя и этого было немало, а об общей реальной обстановке. Происходила нарастающая разбалансировка всей системы жизнедеятельности Вооруженных Сил.

Военкоматы сталкивались с растущими трудностями в осуществлении призыва в Вооруженные Силы. Особенно это касалось республик Закавказья и Прибалтики, где власть все более перехватывали сепаратистские силы. «В последнее время в некоторых союзных республиках участились случаи невыполнения или ненадлежащего исполнения органами власти обязанностей, возложенных на них законодательством Союза ССР по вопросам обороны страны. Продолжают действовать акты, противоречащие этому законодательству, – констатировал 8 января пресс-центр Министерства обороны СССР. – ‹…› Особую озабоченность вызывает положение с призывом граждан на действительную военную службу. На 1 января 1991 года выполнение плана осеннего призыва составило: в Армении – 28,1 процента; Грузии – 10,0; Молдове – 58,9; Латвии – 25,3; Литве – 12,5; Эстонии – 24,5. Не выполнен план призыва и в некоторых областях УССР. В целом по стране план призыва выполнен на 78,8 процента. Это отрицательно влияет на комплектование Вооруженных Сил личным составом… Неукомплектованность воинских частей ведет к дополнительным нагрузкам на военнослужащих, что противоречит принципам социальной справедливости. Такое положение не может быть терпимо».

Что было делать в этих условиях руководству Министерства обороны? В одночасье

армию радикально не сократишь, чтобы уменьшить потребность в призывниках, и на набор контрактников не перейдешь (к тому же профессиональная армия весьма дороже обойдется бюджету). Возможно, надо было смелее переводить многие развернутые боевые соединения сухопутных войск в разряд кадрированных, складировать военную технику и ограничиться ее охраной – благо, обстановка в мире это позволяла. Но сказывалась инерция мышления, как и переоценка степени непосредственной военной угрозы. С «социалистическим экспериментом» на шестой части суши западные элиты решили покончить не новой агрессией против СССР, а ударом изнутри. Тем не менее Министерство обороны при поддержке аппарата ЦК КПСС проблему комплектования армии намеревалось решать привычным для советской бюрократии путем «закручивания гаек», не ощущая веяния новых времен. Союзный Центр уже все более утрачивал контроль над ситуацией в регионах, но в Кремле не осознавали, что, образно говоря, поезд вот-вот уйдет, и лишь грозными предостережениями по вокзальному репродуктору тронувшегося умом машиниста не остановить.

В вышеупомянутом сообщении пресс-центра Министерства обороны СССР читаем, что «Министерством обороны СССР принимаются дополнительные меры. Командующим войсками соответствующих военных округов отданы распоряжения об усилении практической помощи военным комиссариатам Армении, Грузии, Молдовы, республик Прибалтики, некоторых областей УССР в решении возложенных на них задач по проведению призыва граждан на действительную военную службу, а также организации розыска и возвращения военнослужащих, самовольно оставивших воинские части. Для выполнения указанных задач будут привлекаться подразделения воздушно-десантных войск».

Итак, отлавливать рекрутов решено было при помощи десантников. Словно дело происходило где-то в афганских провинциях, где примерно так было принято комплектовать армию из безграмотных крестьян.

Командующим ВДВ накануне Нового года, 30 декабря 1990-го, был назначен генерал-майор П.С. Грачев, получивший Героя Советского Союза в период службы в Афганистане. 4 января в «Красной звезде» было опубликовано интервью с ним. Тогда вряд ли кто предвидел, что этому 42-летнему генералу, родившемуся в деревне Рвы Тульской области в простой трудовой семье, предстоит сыграть важную роль в последующей судьбе Отечества. Давать оценку этой роли не будем – пусть Павла Сергеевича судят потомки.

В своем первом интервью в статусе командующего ВДВ Павел Грачев ничего неожиданного не поведал. «Дежурный» рассказ о себе, своей семье, прохождении службы. Обратить внимание следует, пожалуй, на два высказывания. Генерал высказался за профессиональную армию (заметим, к ее созданию в его бытность министром обороны так и не приступили) и против привлечения армии к решению «полицейских» задач. «Скажу прямо: мое отношение к использованию десантников в межнациональных конфликтах отрицательное, – заявил он. – Для этих целей следует привлекать войска МВД и КГБ. Но, с другой стороны, когда льется кровь ни в чем не повинных людей, разве можно быть сторонним наблюдателем…»

На трудности с призывом накладывалась проблема дезертирства. С 1989 года в тысячи и тысячи отделений во всех концах Советского Союза все чаще приходили ориентировки такого рода: «Находятся в розыске самовольно оставившие свои части военнослужащие срочной службы…» По данным Главной военной прокуратуры, за 11 месяцев 1990 года по сравнению с соответствующим периодом 1989 года количество преступлений, связанных с уклонением от военной службы, в Советской Армии возросло на 85,2 процента, в военно-строительных отрядах «гражданских» министерств и ведомств – на 43,3 процента, в частях внутренних войск МВД СССР – в три с лишним раза.

Пользы, с точки зрения пополнения Вооруженных Сил идейно мотивированным и готовым к выполнению своего воинского долга призывным контингентом, использование метода «облав» приносило немного, но изрядно подливало масла в огонь антисоветских настроений. Примечательно, что военное командование на местах зачастую понимало бессмысленность подобных методов призыва – решить проблему призыва возможно было, лишь урегулировав отношения между союзным Центром и республиками. Комендантские патрули, привлечение десантных подразделений к поиску дезертиров пользы принести уже не могло.