Расписной (Адрес командировки - тюрьма)

Корецкий Данил Аркадьевич

– Что за разговоры, Вольдемар! Ты же хочешь начать новую жизнь, тогда следует забывать о старой! Я и не думал к тебе цепляться. Просто я всегда точен в словах и оценках. Конечно, я расскажу все, что тебе надо знать.

Фогель снова замолчал.

– Я знаю, о чем ты думаешь, дядя Иоганн. Ты думаешь, что я присвою твои деньги!

– Совсем нет, Вольдемар. То есть нет в том смысле, что это не мои деньги. Это деньги движения. А такие опасения у меня и в самом деле имеются. Я гоню их, но ничего не могу с собой поделать. Ведь ты же всегда очень вольно обращался с чужой собственностью…

Вольф усмехнулся:

– Красть у чужих –

это одно, а красть у своих – это совсем, совсем другое! Тут даже сравнивать нечего!

– Извини, но я не очень знаю ваши законы. И… не очень им доверяю.

– Дело твое. Дня три-четыре у тебя есть.

– Ладно, не обижайся, – дядя Иоганн примирительно похлопал старого друга по плечу.

– Я никогда не обижаюсь. Обиженных через шконку перегибают. Я огорчаюсь.

– Что?

– Ничего. Тебе этого не понять.

– Я знаю, Вольдемар. У тебя своя жизнь, у меня своя. И у каждого найдется много непонятного для другого.

– Вот именно!

– Но мне не надо думать три дня. Я крайне рациональный человек. Наши деньги украдены, их нет. Нельзя второй раз украсть то, чего нет. Даже если это случится, мы ничего не потеряем. А эта сволочь потеряет и потрепет себе нервы. Это уже выигрыш для меня. К тому же остается шанс, что ты вернешь нашу собственность. Поэтому я все тебе расскажу!

– Только тихо, никто не должен слышать… Вольф нагнулся, вслушиваясь в горячечный шепот дяди Иоганна.

– Этот человек работал в американском посольстве. Его фамилия Сокольски. Через него я держал связь с Западом, а он кормил меня обещаниями материальной поддержки. Он жил на широкую ногу: покупал антикварные картины, иконы, старинное серебро, содержал дорогих любовниц, был завсегдатаем в «Метрополе», «Национале», «Арагви». Я удивлялся, как на все это хватает посольской зарплаты, а он смеялся: дескать, Америка – богатая страна! – Фогель хмыкнул. – А потом я узнал, что наш казначей подделывал мои подписи на расписках, по которым я якобы получил полмиллиона!

– Он жив? – перебил Вольф.

– Кто? Сокольски? Да, благополучно уехал в свою Америку.

– Казначей жив?

– Мерзавец! За копейки и кучу обещаний этот гад помог ограбить великую идею…

– Он жив?!

– Да, его даже не посадили. Уехал из Москвы и затаился где-то… Говорят, его видели в Свердловске.

– Хорошо, – кивнул Вольф. – Только пока это слова, а любят говорить следаки, нужны «доказы» [76] . Давай имена и факты. Фамилии казначея, любовниц, продавцов антиквариата. Короче, тех, кто мог бы это все подтвердить.

76

«Доказы» – доказательства

– Кому подтвердить?

– Сходке. Или вору.

– О чем ты говоришь, Вольдемар? Какие сходки?

– Тьфу! Это я по привычке. Просто, чтобы прижать крысу к стенке, мне надо ее напугать. Конкретно базарить, короче. Понял?

Фогель помолчал.

– Ну, слушай…

То, что он рассказал в последующие полчаса, и составляло конечную цель операции «Старый друг». Когда Вольф лег в постель, мозг по всем правилам мнемоники напряженно сортировал и фиксировал полученную информацию. Но когда работа была окончена, он заснул глубоким и спокойным сном, каким еще ни разу не спал за решеткой.

* * *

Генерал

Вострецов об успехе Вольфа не знал. Напротив, все злоключения прапорщика он воспринимал с раздражением, как неумение работать. А чего ждать от неумехи? Только одного – неминуемого и сокрушительного краха в виде провала всей операции. Но он не собирался разделять ответственность за этот крах. Потому что неумех много, а он, Вострецов, один. А провал операции пахнет тем, что с него снимут генеральские погоны и отправят на пенсию влачить жалкое существование обычного, не облеченного властью и полномочиями человека.

Поэтому он вызвал одного из результативных сотрудников идеологического отдела майора Камушкина и провел с ним доверительную беседу, в ходе которой охарактеризовал ситуацию, поставил задачу получить от изменника Фогеля компромат на его бывшую связь с Сокольски и нарисовал перспективы для умелого оперативника, сумеющего эту плевую задачу выполнить.

– Понимаешь, майор, тут нечего сложные кружева вышивать! – перегнувшись через стол и заглядывая в глаза Ка-мушкину, инструктировал генерал. – Кто такой Сокольски? Он этому Фогелю ни брат ни сват. Даже не друг-приятель. Наоборот, он обманул его, предал, присвоил большие деньги! Какие чувства должен испытывать Фогель к этому проходимцу? Конечно, ненависть! А потому сдаст его с потрохами. Ну, поломается для вида… Пообещай ему помилование или досрочное освобождение, на это все клюют!

– Все ясно, товарищ генерал! – отчеканил приземистый, крепко сбитый майор, внешний вид которого полностью оправдывал фамилию. – Никуда он не денется!

Решительность и уверенность во многом обеспечивали те результаты, которых добивался Камушкин.

– Вот и молодец! – подвел итог Вострецов. – Сегодня же вылетай в Потьму. Я дам команду, чтобы тебя ждал вертолет. Дня за три успеешь?

– Постараюсь, товарищ генерал! – Камушкин вскочил. Молодцеватость и готовность выполнить любой приказ руководства также отличали старшего опера и способствовали продвижению по службе.

* * *

Монотонно гудели станки, завивалась гладкая стружка, но сегодня время будто остановилось. Операция «Старый друг» завершена. Вольф не верил, что через несколько дней окажется в Москве, он не верил даже в то, что Москва действительно существует. А от мысли о Софочке голова шла кругом. Первое, что он сделает, вырвавшись из тюремного ада, – увезет ее с собой! Куда он увезет генеральскую жену, Вольф не знал, потому что плохо представлял мир свободы, но частности не имели значения: главное, он ее заберет и они будут вместе. Как отнесутся к его плану сама Софья Васильевна и генерал Чучканов, он не задумывался.

«Крыша едет, – самокритично охарактеризовал он свое состояние. – Это я сто восемьдесят пять суток просидел, полгода. А как же десятку мотают? Пятнашку? Бр-р-р..-Правильно Потапыч говорил – это уже не люди. Правда, дядя Иоганн не сломался и здравый ум сохранил… Но он железный человек, борец за идею, таких единицы…»

В это время он увидел, что легкий на помине дядя Иоганн идет к выходу из цеха, а за ним движется помощник дежурного с красной повязкой на потертом рукаве зеленого мундира. Странно! Обычно в администрацию вызывали по телефону или через шнырей. А чтобы начальство лично вело зэка – дело почти небывалое! Ну ничего, к обеду все станет ясно – зоновский телеграф работает безотказно…