Расплата за предыдущую жизнь
Шрифт:
Девушка слегка покраснела.
– Я замужем, но вот если бы была свободна, то с удовольствием бы согласилась.
– Эх, а я уже губу раскатал, – ещё приветливей улыбнулся Александр. – Но на чай придёте? У меня тортик с собой.
Девушка улыбнулась в ответ, пропуская пассажира внутрь вагона.
– Приду. Как не уважить такого героя.
Ордена на кителе победно звякнули, а взгляд проводницы задержался на звезде Героя России.
Купе оказалось просторным. С одной стороны две полки, видно верхняя для сопровождающего, с другой – кресло. Рядом с креслом можно поставить коляску. Санузел
Александр умылся и посмотрел на себя в зеркало. Тёмные глаза, аккуратно подстриженные усики, чисто выбритый подбородок и боевой чуть заметный шрам от брови уходящий к виску. Его он, правда, получил ещё в детстве, когда играли на развалинах какого-то старого сооружения. Прыгнул из окна первого этажа в траву, наткнулся на арматуру. Крови было много. А вот боли он почти не почувствовал. Друзья помогли дойти до медпункта, где ему и наложили два шва.
Друзья-то прошли Афган. Точнее прошёл один, а второй там остался навсегда. Дружба с вернувшимся оттуда, не задалась. Разного они поля ягоды оказались.
И вот теперь капитан Трензель оплакивает своих друзей, с которыми воевал в горах Афганистана. Многие остались там, а он за вынос с поля боя под ураганным огнём врага, нескольких раненых, получил свою первую награду. Он скосил глаза на орден Красной Звезды и действительно всплакнул.
Через час после отбытия поезда к нему заглянула проводница и улыбнулась.
– Если чего желаете, то могу принести. Про чай я помню. Сейчас я сменилась и могу немного с вами посидеть.
– Просто принесите чай. Остальное у меня всё с собой, улыбнулся он в ответ, выставляя на стол торт, конфеты, пирожное.
Анна, так звали проводницу, сладкого съела всего маленький кусочек. Она с интересом слушала рассказы капитана, иногда что-то спрашивала.
– А после одной спецоперации меня наградили краповым беретом и краповыми сапогами. Для спецназовца – это большая честь, – вещал Александр, раскрывшей от удивления рот девушке.
Идиллию прервал старичок в пиджаке с огромным количеством наград.
– Вот вы где, Анечка! Я вас искал. Хотел поблагодарить за помощь. У нас тут герой! Как вас звать молодой человек?
– Александр, – немного смущённо подал руку Трензель.
– Капитан, а я вот войну закончил майором в спецподразделении, – сказал Тюляпин, устраиваясь по приглашению хозяина купе на его полке. – Майор в отставке Тюляпин Аркадий Иванович.
– Капитан Трензель Александр Александрович.
– Ой, а расскажите и вы, что-нибудь о войне! – попросила Анна заслуженного ветерана Великой Отечественной войны.
– Под коньячок оно бы хорошо было рассказать, – усмехнулся он, – но раз у вас нельзя этим баловаться, расскажу так. Это уже в Германии случилось. Слышали про Зееловские высоты? Так вот. Довелось мне в составе восьмой гвардейской армии генерала Чуйкова брать эти высоты. Много народу полегло. Били прямо в лоб! А у немцев там – противотанковые рвы, канал, бетонные укрепления, неимоверное количество пушек и танков, огромное количество пехоты. А Жуков нам не выделил даже танков. Пушкарей и то немного, чтобы значит, они вели дуэль артиллерийскую. Всё вокруг гудит, свистит, взрывается, кажется, что сейчас следующая пуля или снаряд твои. Страшно. А мы лезем вперёд. Сапёры только наведут переправу через канал, а её тут же немецкие пушки уничтожают. Только наведут и опять надо делать. Мои ребята проскочили ещё по первой переправе и оказались нос к носу с немцами. Сначала перестреливались, а потом в рукопашную пошли. Гимнастёрку от крови хоть выжимай. Вот орден Красной звезды за тот бой получил. Одного фрица голыми руками задушил.
Тюляпин даже поднял трясущиеся руки на уровень стола, и показал, как он душил немца.
– Вы жестокий, – раздался юношеский голос от двери.
Все трое обернулись в ту сторону. В дверях стоял юноша лет шестнадцати.
– Почему я жестокий? – переспросил Тюляпин.
– Он не хотел вас убивать, а вы его задушили!
– Откуда, вы знаете молодой человек, что он не хотел меня убивать?
– И так понятно, раз вы его задушили. Он не сопротивлялся! Иначе не смогли задушить!
– Эх, современная молодёжь, и чему вас только в школах учат? – вздохнул Тюляпин.
– Наш учитель истории рассказывал, как Сталин отдал приказ убивать сдавшихся в плен немцев. Они вообще не хотели воевать, а комиссары заставляли советских солдат убивать их. Это настоящее убийство!
– Это война, сынок! – встрял в разговор капитан. – Если не ты, то тебя убьют. Немцы пришли на нашу землю, а не мы на немецкую.
– Сталинская агитка! Советы двадцать второго июня атаковали границы Германии и получили по зубам! Немецким войскам не хватило немного сил, чтобы уничтожить коммунистический режим!
– Ты это сейчас серьёзно говоришь? – капитан уловил растерянный вид ветерана, недоумевающий взгляд Анны. – Ты историю хоть учил? Несёшь такую чушь, что мне стыдно за тебя и твоего учителя.
– Государственная пропаганда сделала всё, что обвинить беззащитных немцев в агрессии. Мой доклад в бундестаге о Сталинградской битве и тысячах невинно убитых солдат Германии вызвал полное одобрение. Поэтому я уверен в своих словах!
Тюляпин мотнул головой. Он всматривался в горящие глаза подростка и понимал, что он свято верит в то, что говорит.
– Если бы не вы, герои, мы бы жили как на западе! И всё у нас было!
– Вы бы не жили. Вас бы точно уже не было, – капитан сделал глоток остывшего чая. – Славян планировали всех уничтожить. Лишь небольшое количество предполагалось оставить как рабов…
– Враньё! – прозвенел голос юноши.
– И откуда ты такой родом?
– Из Уренгоя.
Анна ушла в растерянности, оставив представителей трёх поколений выяснять правду с глазу на глаз.
– Серьёзная у тебя в голове каша, парень. Архивные документы читал?
– Советская история и архивы все подделаны! Только немецкие архивы правдивы!
– А как же ветераны? Они врут что ли? – капитан кивнул в сторону Тюляпина.
– Не врут, они просто не помнят, что было на самом деле. Им же тысячу лет и память уже того.
– Спасибо, внучок, – поджал губы ветеран.
– А то, что говорил Геббельс, правда?
– Конечно! Доктор Геббельс оболган советской пропагандой. Это был настоящий человек, искренний…
– Какой же урод натолкал в твои мозги столько… – Александр даже не знал, как это сказать мягче.