Расплата за жизнь
Шрифт:
…Валентина Попова и впрямь не спала несколько ночей после той встречи со следователем и упоминании об очной ставке.
Все дело в том, что, сдружившись с Митрошиным, она наслушалась от Михаила о пережитом в зоне, об издевательствах, какие ему пришлось перенести в заключении. Он говорил обо всем так ярко и подробно, что женщина, слушая его, казалось, сама прошла через весь ад испытаний и мук. Она жалела Михаила, запоздало сочувствовала. А он рассказывал:
— Если б знал я, что доведется выстрадать впереди, уж постарался бы не дотянуть до очной ставки. Она и
С нее и потерпевшие выходят обвиняемыми, и свидетели — пособниками. Не приведись еще раз загреметь на нее, лучше сразу на погост…
Валентина помнила, что и Петр не раз говорил о беспределе и анархии, жаловался на беззаконие и беззащитность фирмачей.
— Правду всю жизнь ищут люди. Но нет ее нигде. Куда ни ткнись — жулье и ворье! Повсюду брехуны и кровопийцы. Держись от них подальше, живи спокойнее. Никуда не лезь, — советовал ей Митрошин. И Валентина старалась следовать его совету. Но судьба словно посмеялась над нею. Она не выдерживала, вскакивала среди ночи. Ей казалось, что кто–то остановился у ее двери на лестничной площадке и теперь пытается неслышно вставить ключ в скважину.
Валентина подходила к двери, прислушивалась. Но нет… Сердце стучит учащенно в груди, бьется пойманной в клетку птицей. Она ждала прихода утра и боялась его.
А между тем в городе текла своя жизнь.
Чекисты не имели права вторгаться в ход следствия и знали о его результатах лишь из скупой информации. Следователь не любил советчиков и помощников. И о ходе дела подробно докладывал лишь генералу. При встречах с Соколовым и Потаповым старался отшутиться:
— Задержанные? Да ничего! Вчера их в баньку сводили. Очень сетовали, что не в женскую. И все вспоминали про сауну, жаловались, что сервис хромает. Ну а что делать? Попросили их потерпеть временные неудобства…
Александр и Вадим ждали, что он скажет нового по делу. Но следователь молчал. Хотя с работы уходил все позднее.
Чекисты занимались проверкой станкостроительного завода, когда весь город облетел слух об убийстве старика с улицы Маяковского. Может, и не обратил бы внимания Вадим, но адрес показался уж очень знакомым. Вслушавшись, понял, что речь и впрямь идет о сапожнике Иосифе.
— Хочу узнать сам, как это случилось? Кто его мог убить? — поделился с Александром.
— Я с тобой поеду. Возьмешь?
— Конечно!
Испуганный бледный Колька открыл двери и сказал, дрогнув:
— А дед в тот день вас все вспоминал. Хотел увидеть, о чем–то поговорить. Но не успел.
— Когда это случилось? Где Иосиф? — спросил Вадим.
— Его в морг увезли. Утром. А случилось как, я и сам не знаю. Собирался на дискотеку. Ребята меня на улице ждали, чтобы вместе пойти, дед не любил, когда они в дом заходили. Я уже оделся. Тут по телефону позвонили. Мне не хотелось возвращаться, позвал деда, чтобы взял трубку. Сам вышел. Мы с друзьями закурили, тут дед выходит и говорит:
— Остался бы ты, Колька, дома!
— Я и говорю: с чего бы это? Посоветовал ему закрыться на замок. Сказал, что ненадолго, часа через
Вадим не торопил. Ждал, когда парень успокоится.
— Дед лежал на полу, вниз лицом. Когда повернул его, — дрожал, захлебываясь слезами парень, подбирал нужные слова: — лица не было у него. Все, как вырвано, все в крови. Он уже мертвый. Я позвонил отцу. И ждал его во дворе. Мне было страшно. Потом приехал отец, позвонил в милицию. Деда забрали в морг. Отец не велел мне уходить никуда. Еще и по морде дал, что ушел в дискотеку. А следователь милиции сказал, что если бы остался, то и меня убили бы…
— Что–нибудь пропало из дома? — спросил Вадим.
— Не знаю, не смотрел. По–моему, все на месте. Сейчас гляну по комнатам. Вы не уходите! — попросил Колька. И, быстро проскочив по дому, сказал: — Все в порядке.
— А кто мог звонить деду, когда ты собирался в дискотеку?
— Не знаю! Он всегда был один. Может, кто–нибудь из клиентов? Хотя он недавно жаловался, что даже вы — последний клиент — забыли его вовсе.
— Значит, это был не клиент! Ну а друзья, знакомые имелись у него? — интересовался Вадим.
— Я не знаю. Я только вас видел.
— О Петре Попове что–нибудь слышали от деда? — внезапно спросил Кольку Потапов.
— Слыхал. Его тоже убили. Наверное, те же крутые. А может, рэкет? Дед жалел его. И говорил, что Попов был хорошим мужиком. Вот только с говном связался.
— А кого называл говном?
— Он говорил о братьях Быковых. Вроде этот
Попов с ними корефанил и они его угробили.
— Быковы приходили к вам?
— Нет, дед зарубил Попову! И не велел ему давать свой телефон.
— А почему?
Их весь город знает как отпетых бандитов. Уж много лет о них такое слышу.
— А Петр Попов зачем к вам приходил? — спросил Потапов.
— Я не знаю, ни разу его не видел, — вытер Колька мокрый нос.
— А дед что говорил об этом?
— Ничего. Он только один раз из–за него с отцом поругался. Я слышал. Отец обиделся, что дед Попову денег дал, а ему отказал. Отец и выпалил: «Чужому под хвост сунул. А своим помочь отказался». Дед тогда сказал: «С Петра я взял свое сторицей. Не живи только днем сегодняшним. Гляди в завтра. Не все счастье в сытом пузе». Отец тогда заругался и долго не приходил к деду Но тот не выдержал, позвонил и они снова помирились.
— А что Иосиф взял у Попова?
— Не знаю. Он иногда хорошим знакомым давал взаймы. Может, о том говорил. Было, под залог одалживал. Но я не видел. Отец догадывался. Дома говорил о том. Иначе откуда у деда появлялись деньги? Вот мы и думаем, что он под проценты давал.
— Сам Иосиф тебе не говорил о том, кто кому должен и сколько?
— Нет. Когда Попова убили, он сказал: «Прости ему. Господи, и грехи, и долги». А больше ничего не говорил. Я и понял, что ушел он на тот свет в должниках.