Расплата за жизнь
Шрифт:
Краснел начальник милиции. И кто о том прознал? Кто увидел и донес? Откуда просочилась информация? — недоумевал человек.
Подарили братья Быковы своему генералу на день милиции два импортных спиннинга и резиновую лодку с мотором. Знали — вместе с прокурором едут на охоту и рыбалку. Назавтра о том весь город говорил на всех перекрестках:
— Ничего себе подарочки у легавых! За цену спиннинга можно весь месяц целой семье харчиться, сало салом заедая! Уж не за уважение такое дарят! Чтобы на черные дела глаза закрывать!…
Подвез Кешка дочь прокурора с базара на своей машине.
— Вонючка! Подлец! — нервничал прокурор.
Но избавиться от Саввы никто не мог. Он был непревзойденным специалистом в своем деле — прирожденным судмедэкспертом. Равных ему просто не было нигде. Его заключение никогда не подвергалось сомнениям и проверкам. После его вскрытий ни разу не проводились эксгумации. Ни одной жалобы за все годы, ни одного замечания не имел человек. Он обучал своему делу молодых специалистов — терпеливо и долго. Он сам выбирал себе учеников и работал с ними, не жалея ни сил, ни времени. Он проверял их, закалял. Как металл. Конечно, не все выдерживали. Иные в ужасе выскакивали из моргов, где проводил практические занятия Савва.
— Он заставлял меня нюхать говно покойника! И велел по нему установить причину смерти! — плакала, жаловалась преподавателю студентка мединститута, наотрез отказавшаяся посещать занятия Саввы.
— Зачем вы издеваетесь над выпускницей? — спросили Савву. Тот удивился неподдельно:
— Да помилуйте! Это было рядовое занятие, не унижающее никого! Я сам, ставя диагноз, определял причину смерти, проверив четко все. В том числе и фекалии, то есть экскременты. Они своим запахом, цветом, консистенцией первыми показывают, был ли отравлен организм человека перед смертью. Чем именно и в какой дозировке. Я по виду точно могу сказать, как жил, чем питался человек за неделю до смерти. Отравился рыбой или грибами. Пищевые отравления дают кислый запах экскрементов. Они бывают темными, жидкими, в них много углекислого газа. А вот молочные — светлые. Химические отравления, как правило, имеют свои особенности и никогда не проявляются внешне. Экскременты не имеют резких запахов, их цвет не изменяется. Консистенция никогда не бывает разжиженной, наоборот, загустевшая…
— Послушайте. Ради Бога, достаточно об этом! — затыкал нос преподаватель, которому четко представлялся предмет разговора, какой не хотелось продолжать.
— Погодите, сударь! Я еще не все сказал! — ловил Савва за локоть преподавателя. — Я за своих учеников не должен краснеть в будущем. Я им обеспечиваю всестороннюю поддержку. Ведь патологоанатом не косметолог. Он не должен брезговать ничем, что имеет прямое отношение к диагностике. И тут нет места мещанскому подходу к экскрементам! В морге нет кисейных девиц! И вы обязаны знать, что патологоанатомы — особая категория врачей.
— Хорошо, хорошо! Я это учту на будущее! — торопился преподаватель поскорее уйти от Саввы.
Случалось, иные студенты падали в обморок на занятиях в морге. Не все могли переносить спокойно вид умерших. И только Савва умел весело шутить с мертвецами, разговаривать, как с близкими приятелями, гладить, похлопывать, трепать по плечам и головам, отпуская в адрес каждого соленые, колкие шутки.
Работа в морге была его обычными
Недостаток общения, понимания и тепла Савва компенсировал своеобразно, не думая и не боясь последствий. Он знал, что все неприятели рано или поздно окажутся в морге на холодном, обитом железом столе. Голые и беззащитные. Когда–то и его самого вскроет нерадивый ученик, высказав уже мертвому всю правду в лицо. Зная, что в ответ ничего не услышит. А безнаказанность всегда была родной сестрой подлости. Ее попробуй выковыряй из натуры. На такое не решился бы ни один врач…
Савва знал, что несколько дней подряд милиция разыскивает Быковых. Но безуспешно. На пятый день пришел запрос из Риги на Маркова Анатолия Фомича, поехавшего в Орел к Иннокентию Быкову по приглашению последнего. До сих пор Марков не вернулся домой и не звонил в Ригу. Хотя должен был вернуться еще пять дней назад.
«Помогите в розыске указанного человека», — заканчивался запрос. И начальник милиции был вынужден принять все меры, чтобы разыскать Маркова, вернуть в Ригу. Живым или мертвым…
Вот когда ему пришлось обратиться к Савве.
— А черт его знает? Или, может, он в этот раз ничего от себя не добавил? Ведь в любой его брехне есть доля правды, — подумал краснея.
Вскоре следователь милиции вместе с судмедэкспертом и оперативниками выехали на место происшествия.
Савва ликовал. Наконец–то Быковы будут привлечены к уголовной ответственности. И условие Елены выполнено! Он сможет прийти к этому спокойно и уверенно. Он станет ее любовником надолго, навсегда…
— Вот здесь остановитесь! — попросил Савва милицейского водителя и вслед за следователем и оперативниками вышел из машины.
— Куда они пошли? — спросил следователь Савву, имея в виду Быковых.
— Давайте за мною! — предложил Савва.
— Нет! Не смейте! Укажите. Сами подождите в машине. Мы сами посмотрим и найдем….
Через полчаса следователь вернулся молчаливый, злой.
— Нашли? — спросил Савва.
— Да, конечно. Действительно — труп. Но никаких документов, подтверждающих личность. Может, это вовсе не тот, кого разыскиваем.
— Можно пригласить родственников или Попову на опознание.
— Лицо изувечено. Выстрелом в голову разнесено все. Только лоб и подбородок уцелели, — говорил следователь, пряча фотоаппарат.
А через два дня по городу уже ползли слухи, что жена Дмитрия Быкова до полусмерти избила свекровь.
— За что же, батюшки?
— Знамо дело, за мужа–выродка! За добрых детей благодарят. За хреновых — колотят!
— Да разве она виновата, что сын ублюдок?
— Не один — оба такие!
— Слыхала, что она своего Димку у свекрухи нашла. Он там с девкой шашни крутил. Она как увидела, враз в прокуратуру позвонила. За ним приехали и взяли. Прямо голого из постели вытащили. Так нагишом по лестнице и вели в машину. Уже в наручниках. Под автоматом…
— Не бреши! Такого не бывает!
— Сама видела…
Ты свово мужика с Димкой спутала. Это твово в вытрезвитель повезли. А Быковых все ищут.
Тоська, воспользовавшись выходными, помогала матери в огороде, когда услышала, как кто–то окликнул ее. Оглянулась.