Расплата

Пётч Оливер

Он вскочил на своего жеребца, в то время как Агнес и Матиса привязали к двум хромым клячам. Кроме графа и Мельхиора с ними отправились еще три человека – те самые ландскнехты, которые уже были в разрушенном зале. Остальные солдаты оставались до возвращения Фридриха в крепости. Судя по всему, графу не хотелось, чтобы о тайнике с реликвией узнал кто-то еще. Но Агнес не строила иллюзий. Мельхиор и один вполне мог присмотреть за ней и раненым Матисом, а в конце убить обоих.

Маленькая группа тронулась в путь, и вскоре разрушенные стены Трифельса

остались позади. Сначала пересекли вытоптанные поля, потом углубились в лес, пока у подножия Зонненберга не достигли Квайха и не повернули на восток. Немногочисленные путники, которые попадались навстречу, боязливо отводили взгляды. Все знали, что колонна с вооруженными ландскнехтами и связанными пленниками не сулила ничего хорошего.

До сих пор ехали молча – граф с Мельхиором во главе, ландскнехты замыкали кавалькаду. Но вот менестрель приотстал и поравнялся с Агнес и Матисом.

– Вы позволите высказаться? – обратился он к Агнес.

Женщина пожала плечами. Со временем ненависть к предателю уступила место холодному презрению.

– Я ваша пленница, – ответила она бесстрастно. – Вы можете делать со мной все, что вам заблагорассудится. В том числе и говорить. Только не ждите, что я стану вас слушать.

Мельхиор кивнул и промолчал. Лютню он оставил в крепости, вместо пестрого наряда на нем был камзол черного бархата и черные брюки. Шпага с филигранным эфесом покоилась в кожаной сумке у седла. Агнес в очередной раз обратила внимание, каким жилистым и крепким он был на самом деле. До сих пор это хорошо скрывала свободная одежда.

– Пусть вы и не станете слушать, я все-таки выскажусь, – снова начал лжеменестрель через некоторое время. – Поверьте, все сложилось иначе, чем я задумывал. Я не хотел браться за это задание. Прежде, да, я жаждал приключений и не знал угрызений совести. Но я изменился, правда! – Он вздохнул. – Знаю, вам это неинтересно, но у моей семьи действительно есть небольшая крепость во Франконии. Мы погрязли в долгах, в точности как ваш отец. Меня поставили перед выбором: либо я лишаюсь владений, либо берусь за это последнее задание.

Агнес насмешливо улыбнулась.

– Сейчас расплачусь от жалости.

– Повремените с иронией, – Мельхиор посмотрел на нее умоляющим взглядом. – Агнес, я ценю вас, это правда. Моя симпатия к вам непритворна. Когда я получил задание разыскать наследницу Гогенштауфенов, мне представлялась какая-нибудь бледная, необразованная горожанка или бестолковая крестьянка. То обстоятельство, что ею оказалась прекрасная дама благородного рода, весьма прискорбно.

– Не оправдывайтесь, – ответила Агнес. – Не важно, крестьянка или дама; вам было приказано убить ни в чем не повинного человека.

– Понимаю, это нелегко осознать, но порой от одной-единственной жизни зависит благополучие целого Рейха. Что важнее? – Мельхиор устремил взгляд вдаль, где над полями кружили две хищные птицы. Наконец лжеменестрель снова повернулся к Агнес. – Я уже говорил, что юный, неискушенный Карл непрочно сидит на троне, и немало

немецких курфюрстов с радостью от него избавились бы. По крайней мере, в этом я не солгал. Можете себе представить, что случилось бы, попади вы к королю Франциску с кольцом и завещанием?

– Даже думать об этом не хочу.

– Это привело бы к разрушительной войне, – бодро продолжал Мельхиор. – Сразу после освобождения король Франциск взял бы вас в жены. Союз с наследницей Гогенштауфенов, возможно, привлек бы на его сторону часть курфюрстов, особенно если король заполучил бы святое копье. Немцы ведь так охочи до символов и души не чают в Гогенштауфенах… Их считают последними великими кайзерами, которые рождались в Священной Римской империи.

– Благодарю, фон Таннинген. Теперь я могу умереть спокойно.

До сих пор Матис молча ехал рядом. Теперь он с пренебрежением смотрел на мнимого менестреля.

– Всегда мечтал отдать жизнь за кайзера, который заставляет своих подданных голодать и жить в нищете, – процедил юноша и с презрением сплюнул перед Мельхиором.

Тот снова вздохнул, потом посмотрел вперед, где ехал граф Шарфенек.

– Поверьте, мастер Виленбах, будь моя воля, то вас по крайней мере я бы отпустил, – обратился он шепотом к Матису. – Я к вам хорошо отношусь. Почему я, по-вашему, помог вам сбежать из осажденного замка? Почему выхаживал вас, когда вы лежали с тяжелой лихорадкой?

– Потому что думали, что я вам еще пригожусь? – с горечью отозвался Матис.

Мельхиор улыбнулся.

– Хорошо, признаю, что действовал не совсем бескорыстно. Но мое расположение к вам вовсе не показное! – Он кивнул вперед. – К сожалению, мне пришлось в итоге сговориться с этим сумасшедшим убийцей. Когда крестьяне уволокли Агнес в крепость, ничего другого мне просто не оставалось… – Он покачал головой. – Супруг вам и вправду достался прескверный, сударыня. Да еще эта история с его сокровищами! Он попросту одержим.

– По мне, так вы отлично друг другу подходите, – ответила Агнес. – Сумасшедший и бессовестный наемный убийца. Когда меня не станет, можете пожениться. Благословляю вас.

Она ударила лошадь пятками, и та прибавила шагу. Матис догнал ее. Ландскнехты не сводили с него глаз и всегда держались поблизости.

– Агнес, что ты такое говоришь? – спросил юноша вполголоса. – Нельзя сдаваться, никогда.

– А что ты предлагаешь делать? Надеяться, что мой муж нас простит и хорошего дня пожелает?

Матис понизил голос настолько, что Агнес теперь с трудом разбирала слова.

– Утром, еще в парадном зале, я стянул у мертвого крестьянина кинжал, – шептал он. – Он спрятан у меня в голенище сапога. Глупые ландскнехты не заметили его, когда обыскивали меня, и теперь думают, что я хромаю.

Матис улыбнулся украдкой. Краем глаза он следил за солдатами, те переговаривались и громко смеялись.

– Когда будем в Шпейере, я незаметно разрежу веревки, и мы попробуем сбежать. В городской суматохе легко можно затеряться.