Расплата
Шрифт:
– Правду говорят, Бог шельму метит. Грязные деньги не пошли ему впрок. Говорят, тоска по родине – наименьшая из его проблем.
– Это все Кристина выведала?
– Мерзавец влюбился в нее. Считает ее ангелом небесным.
– А что насчет экстрадиции? Между Бразилией и Португалией наверняка есть соглашение.
Диаш отошел от окна, глотнул бренди, вынул из коробки на столике сигару и уселся в белое кожаное кресло.
– Взгляни на меня, Чарли. Кого ты видишь?
Боксер посмотрел на него внимательно, словно сквозь прицел,
– Современного, успешного, привлекательного мужчину… Глубоко потрясенного тем, что случилось с его дочерью.
– Не просто потрясенного, Чарли. Сломленного. Моя жена это понимает. Все понимают. Знаешь, что всему виной?
Боксер кивнул. После нескольких командировок на Ближний Восток он хорошо понимал людей, которым довелось пережить серьезные потрясения. Морщины на лице лишь внешнее проявление страданий. Если бы он был верующим, то сказал бы, что на их душах тоже остались шрамы.
– Ты всегда считал себя цивилизованным человеком, – заметил Боксер.
– Нет ничего хуже, – медленно сказал Диаш, – чем осознать, что ты такой же безжалостный и жестокий, как Диогу Шавиш.
– Как ты довел себя до такого?
– Я виню себя в случившемся. Как знать, может, если бы я не был успешным человеком, с моей девочкой такого бы не произошло? Мысль об этом гложет меня. Я постоянно задаю себе вопросы, на которые нет ответа, и я уже не тот, что прежде, – сказал Диаш. – Ты не знаешь, каким счастливым я был раньше. А теперь… – Скрипнув зубами, он сжал кулаки.
– Ты так и не сказал, что собираешься делать с Диогу Шавишем.
– Помнишь наш разговор в Сан-Паулу о возмездии? – Диаш откусил кончик сигары, и на его щеках заходили желваки. – Ты сказал тогда, что видишь в своей работе один недостаток. Ты освобождаешь заложников, но возмездие преступникам несут другие люди. Дело закрывается для жертв и их семей, но не для тебя. Лично ты никогда не участвовал в наказании бандитов. Верно?
– Что-то припоминаю, – уклончиво ответил Боксер, пытаясь восстановить в памяти долгие ночные беседы с Бруну. – По-моему, я говорил, что большинство жертв отказываются давать показания. Хотят все оставить позади и жить обычной жизнью. А похитители привыкают к легкой наживе и вновь преступают закон.
Диаш наклонился, поставил стакан на стол и взглянул на Боксера в упор.
– Вот именно, – подтвердил он. – Хочешь, чтобы Диогу Шавиш никогда больше не причинил никому зла?
В комнате повисла тишина. Боксер, опытный игрок в покер, усилием воли подавил уже готовый побежать по венам адреналин. Он действительно этого хотел. Хуже того, он в этом нуждался. С тех самых пор, как ушел из «GRM» и стал все чаще обращать внимание на открывшуюся внутри дыру. Но он хорошо уяснил одно правило: срываться нельзя.
– Думаю, тебе стоит пойти в полицию, – сказал он осторожно.
– Забудь о полиции, – отрезал Бруну.
Он откинулся в кресле и щелкнул золотой зажигалкой «Зиппо». В воздухе почувствовался
– Я хочу, чтобы ты его убрал. – Он закрыл зажигалку и глубоко затянулся.
– И почему ты решил, что я на это соглашусь? – невозмутимо спросил Боксер.
– Есть у меня друг, бизнесмен из России. Ты помог одному его приятелю. Освободил сына из лап каких-то киевских бандитов. Потом выследил одного из членов этой банды. И вскоре его нашли замерзшим насмерть в лесу под Архангельском.
– Парень просто оделся не по сезону, – пожал плечами Боксер.
– Чарли, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, – отмахнулся Диаш. – Я бы и сам это сделал, но у меня не получится.
Боксер подумал, что таким образом Бруну Диаш хотел его подбодрить. Бразилец неверно истолковал его молчание.
– Разумеется, я заплачу.
– Не нужно денег, – сказал Боксер. – Я же сказал, что думаю о Бьянке каждый день.
– А что насчет твоего благотворительного фонда?
– Откуда ты о нем знаешь? – удивился Боксер.
– Информация витает в воздухе, – уклончиво сказал Диаш, помахивая сигарой. – Фонд «Потерянные». Ты помогаешь в поиске пропавших людей, когда полиция оказывается бессильна. Работаете по всему миру?
– Пока только в Великобритании. Весь штат – я и пара бывших полицейских. Чтобы расширить сферу деятельности, нужны ресурсы.
– Какого рода? – поинтересовался Диаш.
– Больше профессиональных сыщиков, – пояснил Боксер, давая Диашу пищу для размышлений. – И отдельный офис.
– Помещение в двести квадратных метров в тихом малоэтажном доме на Мэрилебон-Хай-стрит подойдет?
– Ты серьезно?
– Серьезнее некуда, – кивнул Диаш, подавшись вперед. – Договорились?
Боксер моргнул, сглатывая накопившуюся во рту слюну. Каждый раз, оказываясь в подобной ситуации, он пытался понять, что заставляет его переступить черту. Ему казалось, что причину следует искать в поступке отца, но логически обосновать это он не мог.
– Как мне подобраться к Шавишу? И что мне с ним… – спросил Боксер. – Ты застал меня врасплох своим предложением.
Диаш вышел из комнаты. Боксер проследил за его отражением в окне. Он не до конца осознавал, что происходит, но ничего не мог с этим поделать. Но когда Диаш вернулся, держа в руках рулон бумаги, маленькую коробочку и тяжелый чемодан, мозг Боксера немедленно переключился в рабочий режим.
– Вот планировка квартиры Диогу Шавиша. – Диаш развернул рулон. – А здесь, – он открыл коробочку, – ключи от дома и квартиры.
– Кристина раздобыла?
– Она ничего не упускает из виду. Шавиш – раб привычек. По пятницам и субботам он посещает бразильский бар «Ипанема» на улице Буждур. Засиживается там допоздна, часов до трех ночи, и возвращается домой пешком вдоль набережной. Ложится и спит почти до вечера.
– А фотография есть?
– Вот, самая свежая. Снято в кафе рядом с квартирой.