Распутин. Три демона последнего святого
Шрифт:
Несколько человек, начиная с Матрены Распутиной и заканчивая Анной Вырубовой, утверждают, что Коковцов предлагал Распутину в качестве отступного за отъезд двести тысяч рублей, от которых Григорий наотрез отказался. Сам же Коковцов, оставивший после себя весьма пространные мемуары, ничего не пишет об этом.
О Распутине у Коковцова сложилось откровенно предвзятое впечатление. Другого, впрочем, и не следовало ожидать, ведь каждый видит в первую очередь то, что ему хочется увидеть. «По-моему, Распутин типичный сибирский варнак, бродяга, умный и выдрессировавший себя на известный лад простеца и
По замашкам — это человек, способный на все. В свое кривляние он, конечно, не верит, но выработал себе твердо заученные приемы, которыми обманывает как тех, кто искренно верит всему его чудачеству, так и тех, кто надувает самого своим преклонением перед ним, имея на самом деле в виду только достигнуть через него тех выгод, которые не даются иным путем».
В газетах появилось короткое сообщение о приеме Григория Распутина председателем Совета министров Коковцовым, продолжавшемся два часа.
На следующей неделе Распутин, держа свое слово, отбыл в родное Покровское. На вокзале его провожала Вырубова с сестрой. Дворцовый курьер вручил Распутину роскошный букет белых роз. В интервью корреспонденту «Нового времени» Распутин якобы заявил, что едет в Тобольск за дочерью, которую Николай II намерен воспитать вместе с великими княжнами, и что вскоре он вместе с императорской семьей поедет в Крым. Насчет Крыма старец сказал правду, но то, что его дочь будет воспитываться с дочерями императора, не соответствовало действительности. Не исключено, что журналист попросту кое-что присочинил.
Тем временем во Флорищевой пустыни плел свою паутину неугомонный Илиодор. Сразу же по прибытии он послал телеграмму брату Александру в Царицын, чтобы тот привез ему письма, некогда украденные Илиодором у Распутина. Письма были ему доставлены. Илиодор заботливо сделал с них копии.
8 февраля 1912 года за письмами прибыли посланцы от Бадмаева и Родионова. Подлинники Илиодор отправил Родионову для передачи Гермогену, а копии — Бадмаеву. Он так волновался, что отправил Бадмаеву всего четыре письма из шести, позабыв вложить в конверт копии писем старцу от великих княжон Ольги и Анастасии.
Бадмаев передал одно из посланий: письмо императрицы Распутину — Родзянко и Гучкову для возбуждения страстей в обществе. Те запустили «копии с копии» по рукам.
«Уста праведника источают мудрость, а язык зловредный отсечется» (Сол. 10:31).
Уму непостижимо, сколько людей, занимавших видное положение в обществе и искренне убежденных в собственной порядочности, занималось перлюстрацией и использованием в корыстных целях чужих писем! И это творилось в Российской империи начала XX века! Благословенны времена…
Тысячекратно прав был один из современников Распутина, ярый монархист и стойкий консерватор публицист Иван Солоневич, участник Белого движения, который писал: «Во всей распутинской истории самый страшный симптом не в пьянстве. Самый страшный симптом — симптом смерти, это отсутствие общественной совести. Вот температура падает, вот — нет реакции зрачка, вот — нет реакции совести. Совесть есть то, на чем строится государство.
Я плохо знаю Англию, но я представляю себе: попробуйте вы в любом английском клубе пустить сплетню о королеве, любовнице иностранного шпиона, и самые почтенные джентльмены и лорды снимут с себя сюртуки и смокинги и начнут бить в морду самым примитивным образом, хотя и по правилам самого современного бокса. А наши, черт их дери, монархисты не только не били морду, а сами сладострастно сюсюкали на всех перекрестках: „А вы знаете, Распутин живет и с Царицей, и с Княжнами“. И никто морды не бил. Гвардейские офицеры, которые приносили присягу, которые стояли вплотную у трона, — и те позволяли, чтобы в их присутствии говорились такие вещи».
Забегая вперед, хочется еще раз процитировать Солоневича. «По тхоржевско-холливудскому сценарию выходит так, что и Империю, и Монархию погубил-де пьяный мужик, — писал он в 1939 году. — Распутинская борода, а также и прочие вторичные и первичные признаки таинственного старца заслонили собою и историю России, и преступления правящего слоя, и военный разгром, и тяжкую внутреннюю борьбу, и безлюдье, и бесчестность — все заслонили. Осталась одна пьяная борода, решившая судьбы России. Чем не Холливуд?
Это банально-дурацкое, тхоржевско-холливудское, детективно-сенсационное представление о роли Распутина слишком уж настойчиво и назойливо вдалбливается в сознание всего мира — в том числе и в сознание русской эмиграции. Это представление — насквозь лживо. Для всех виновников гибели Империи и Монархии Распутин — это неоценимая находка. Это козел отпущения, на спину которого можно перевалить свои собственные грехи. Это — щит, под прикрытием которого так просто и так легко болтать о болезненности Императрицы и о слабоволии Императора: сами-де виноваты, зачем были болезненными, зачем были слабовольными».
О самом Григории Распутине Иван Солоневич писал с некоторым предубеждением: «Если мы начнем слой за слоем смывать с Распутина его холливудский грим — то под этим гримом обнаружится: пьяный, развратный и необычайно умный мужик. Этот мужик был действительно целителем, и он действительно поддерживал своим гипнозом жизнь Наследника. Разговоры о его влиянии чрезвычайно сильно преувеличены. Основного — сепаратного мира — он так добиться и не смог. Жаль».
Матрена Распутина, слегка путаясь в датах, писала: «В начале декабря или в конце ноября 1910 г. стали распространяться копии писем Александры Федоровны и великих княжон к моему отцу. Они были написаны незадолго до этого. В них (особенно в письме Александры Федоровны) действительно были места, которые при большом желании можно истолковать превратно».