Распутин. Выстрелы из прошлого
Шрифт:
А потому, оглядываясь на многочисленные исторические примеры, никак нельзя порицать Николая I за стремление навести максимальный порядок. России это было жизненно необходимо.
Люди с образованием, вполне возможно, припомнят, как их учили возмущаться николаевской тиранией на примере стихов великого поэта Некрасова:
Вчерашний день, часу в шестом, Зашел я на Сенную. Там били женщину кнутом, Крестьянку молодую. Ни звука из ее груди, Лишь бич свистал, играя…И далее великий поэт, впадая в умиление, сравнивает эту бедолажку
Но поскольку человеческая натура, увы, не меняется, то и при суровом Николае I воровали с размахом (как, я уверен, и в той же Германии все же продолжали, перекрестясь, рубить деревья в глуши, морщась от воплей пойманного коллеги по ремеслу). Воровали на гражданской службе — чего стоит знаменитое дело Политковского, растратившего миллионные казенные капиталы. Воровали в армии - главным образом старшие командиры, имевшие возможность мухлевать с казной. Один такой, командир бригады, выдавая дочь замуж, так и заявил открыто: мол, в приданое он дает не деньги, а «половину того, что будет отныне оплачивать из сумм, отпускаемых на продовольствие солдатам». Присутствующие не удивились и не возмутились дело житейское. Воровали господа инженеры: выяснилось в свое время, что при постройке крепостей заинтересованные лица сперли столько, что на эти деньги рядом можно было построить вторую такую же крепость, и это каждой касалось. Интенданты… Ну, об этой публике и говорить ничего не нужно. Достаточно упомянуть, что черный воротник интендантского мундира по-свойски именовали «воровским воротником». А когда вводили новую форму и кто-то неосмотрительно предложил присобачить к саперному мундиру черный же воротник, саперы, прослышав об этом, чуть ли не бунт подняли, протестуя против этакого новшества. Аргумент был один, зато железный: «Нас же теперь с интендантами могут спутать издали!» Цвет воротника пришлось срочно менять: в самом деле, доводы весомые, несказанный позор для офицера, если его с интендантом перепутают.
Но это все цветочки. Берлинский художник Франц Крюгер написал портрет самодержца, который императору крайне понравился - и Николай велел подарить мастеру кисти золотые часы с бриллиантами. Чиновники дворцового ведомства принесли пруссаку часы, и точно золотые, но без единого бриллианта, полагая, должно быть, что обойдется немчура и так. Рассерженный Николай заставил бриллианты вернуть (их уже по карманам распихать успели) и с философской грустью признался живописцу: Если всех воров в моей империи наказать должным образом, Сибири мало будет, а Россия опустеет…
Ну как с таким народом удержаться в рамках законности? Порой и произвол допускать приходится…
Как было, например, со знаменитым делом князя Шаховского. К казнокрадству оно не имеет отношения, но история интереснейшая…
Жил-был в Петербурге блестящий гвардеец князь Шаховской. Его законная супруга давно уже обитала от него отдельно - поскольку князь ее допек многочисленными изменами и рукоприкладством. Развод в те времена был делом практически нереальным, но князю, должно быть, чертовски хотелось стать вольной пташкой…
В общем, 14 сентября 1834 года в подвале под кабинетом княгини рванул немаленький пороховой заряд - так, что паркет вздыбило, дверь с петель снесло, все перекорежило. Но княгинин ангел-хранитель определенно бдил не отлучаясь: хотя в кабинете она проводила большую часть времени, в момент взрыва куда-то вышла…
Началось следствие. И следочки моментально потянулись к его сиятельству князю. Дворовые собаки отчего-то на сей раз не лаяли - значит, приходил некто свой. Быстро нашелся свидетель, незадолго до взрыва встретивший на дороге офицера с дрожками вылитый князь Шаховской. Да и порох в артиллерийской лаборатории, как оказалось, доставал человек, простодушно назвавшийся «дворовым князя Шаховского» (фамилия, правда, оказалась вымышленной).
И так далее… Улики, насколько можно судить, были серьезные. Но прямых не имелось - и князь, приложив немало трудов, врубив все свои нешуточные связи, начал помаленечку выскальзывать из лап закона. А там дело решено было и вовсе прекратить.
Но Николай, ознакомившись со всеми материалами, поступил по-своему…
«Хотя его императорское величество и не находит в произведенном следствии юридических доказательств к обвинению полковника князя Шаховского, не менее того по предшествовавшей зазорной супружеской его жизни и по многократным враждебным противу жены своей поступкам, его величество признает необходимым принять меры к ограждению ее от оных на будущее время и вследствие того повелеть соизволил полковника князя Шаховского перевесть на службу в один из полков Кавказского отдельного корпуса, выслав его немедленно из Санкт-Петербурга».
Можно, конечно, именовать это «произволом». А можно и вспомнить изречение Екатерины II: «Кроме закона, должна быть еще и справедливость». В самом деле, как прикажете поступить, если несомненный преступник может отвертеться исключительно благодаря юридическим уловкам?
Но перейдем от криминала к делам гораздо более приглядным.
Даже враги и недоброжелатели не в состоянии были отрицать того факта, что император Николай по праву считался олицетворением невероятного трудолюбия. «Каторжником Зимнего дворца» он в шутку называл себя сам. А поэт А. Н. Майков именовал его «первым тружеником народа своего». И совершенно справедливо. По работоспособности Николая можно сравнить только со Сталиным: рабочий день императора начинался в восемь утра (при необходимости и раньше), а заканчивался в два-три часа ночи. Как и Сталин, в своей феноменальной памяти Николай держал массу фамилий, цифр, документов, статистических данных. Да и в быту оба были одинаково просты. Великая княжна Ольга Николаевна вспоминала об отце: «Он любил спартанскую жизнь, спал на походной постели с тюфяком из соломы, не знал ни халатов, ни ночных туфель». Кстати, сплошь и рядом и суббота, и воскресенье были для Николая не выходными, а рабочими днями.
Начинать рассказ о николаевской России, думается мне, нужно с упоминания о странном противоречии. С одной стороны, это период нашей истории принято клеймить как ярчайший пример застоя, отсталости решительно во всем, удушливой атмосферы «полицейского государства». Началось все, повторяю, задолго до появления большевиков не то что на политической арене, но и вообще в реальности. Дошло до того, что, когда при Александре II стали проектировать памятник «Тысячелетие России», где планировалось изобразить многих выдающихся людей, сначала Николая I решено было в их число не включать. Потом, правда, одумались…
Так вот, есть и другая сторона. Чего ни коснись, выясняется, что при Николае I Россия могла похвастать целым созвездием, целой плеядой выдающихся людей во всех буквально областях жизни. Литература: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Лев Толстой, Гончаров, Панаев, Вяземский, Сухово-Кобылин, Достоевский. Живопись: Брюллов, Александр Иванов. Математика: Лобачевский. Химия: Зинин. Металлургия: Аносов. Электротехника: В. В. Петров и Якоби. Биология: Бэр и Рулье. Театр: Щепкин, Каратыгин, Садовский, Мочалов. А ведь я называю далеко не все имена, лишь самые звонкие. В этот список можно включить и медика Пирогова, и механиков Черепановых, и военного инженера Шильдера, как раз при Николае испытавшего опередившее свое время на сто с лишним лет изобретение подводную лодку, стрелявшую ракетами из-под воды (совершенно реальный аппарат, в отличие от «воздухоплавателя Крякутного» и «самолета Можайского»).