Распятая плоть
Шрифт:
— Выкини эту чушь из головы, — пробурчал Брюс. — Поверь мне, Марк.
Я был счастлив слышать это снова и снова, но все равно задумался. А верит ли сам Брюс в то, что говорит, или просто, как верный друг, старается меня поддержать?
Некоторое время эта мысль не давала мне покоя.
— Но постой, Брюс, ты же слышал сам — я мог сотворить все, что угодно, а потом сам не помнить об этом. Что я успел натворить — сам не знаю! Да и откуда мне знать?
Он раздраженно смял в пепельнице сигарету и склонился ко мне. Глаза у него блеснули.
— Затвердил: «Все, что угодно», а, Марк? Вот
Он перевел дыхание, взглянул на меня и продолжал:
— Если хочешь знать мое мнение — ты имел дело с неумелым дилетантом, а значит, тебе повезло. Если бы он дал себе труд покопаться в твоей памяти, выяснилось бы кое-что еще, например, наличие магнитофона, и все могло обернуться гораздо хуже. Подумай об этом, старина.
— Ты еще мне говоришь! Не спорю, нам удалось узнать достаточно. Но что с того? Заметь, в основном-то говорил я сам.
Брюс согласно кивнул:
— Ты прав. Но мы узнали не только это. Теперь нам известен метод, с помощью которого тебя можно погрузить в транс, и помни, это всего лишь устный приказ. Мы знаем, что убийца очень осторожен, он сперва уверился, что ты спишь, а лишь потом вколол тебе эту гадость.
— Ты имеешь в виду эту штуку со спичками?! Брюс кивнул.
— Ты же сам слышал запись. Скорее всего, он использовал просто стерильную иглу. Тебе было бы нелегко удержаться и не вскрикнуть, не вскочить, если бы ты к тому времени уже не спал. Он должен был убедиться в том, что ты не притворяешься.
От этого предположения меня кинуло в холодный пот.
— Так ты что, хочешь сказать, что, погрузив меня в транс, эта гадина могла бы превратить меня в подушку для булавок, а я бы даже глазом не моргнул?!
— Ты бы даже ничего не почувствовал. Я покачал головой:
— Послушай, я, конечно, тебе верю, но все-таки представить себе такого не могу. Это просто... просто невероятно!
— В конце концов, это не так уж важно. — Брюс пожал плечами.
— Да нет, это важно, и даже очень. Пожалуй, мне стоит все-таки вернуться в отель.
— Сегодня?! — У него глаза полезли на лоб.
— Нет. Точно так, как он приказал, — завтра в семь. Может быть, мне посчастливится докопаться, что за этим кроется. Ты и сам понимаешь, что это необходимо. Иначе... сам не знаю, что будет со мной.
— Да. Конечно. Но...
— Вот именно. Что, если я войду и — бам! — немедленно усну?! — Меня передернуло. — Черт, даже думать об этом противно! Но должен же быть какой-то выход?
— Мне нужно спокойно все обдумать. Все было бы намного проще, если бы я мог усыпить тебя и снять внушение, но это невозможно, увы!
— А почему?
— Ты же сам слышал запись. Он хитер, наш таинственный приятель, и позаботился о том, чтобы никто, кроме него самого, не мог управлять тобой. И никому это не удастся. — Брюс пожал плечами. — Впрочем, я, конечно, могу попробовать, но, честно говоря, это маловероятно. Должен быть какой-то другой путь.
— Нет уж, — я криво усмехнулся, — прихвачу с собой взвод копов, да еще пушку в придачу. Нужно брать его как можно скорее, пока он чувствует себя в безопасности. Не думай, пожалуйста, что я буду настолько глуп, чтобы полезть к нему в пасть в полном одиночестве. Он не должен ничего заподозрить, иначе все пропало. — Я еще раз хорошенько взвесил свой план. — Послушай, что я задумал, Брюс. Я собираюсь вернуться, но у меня, черт побери, нет ни малейшего желания вновь служить подопытным кроликом, а потом ломать голову, что там произошло. Дьявольщина, аж мороз по коже! Если мне удастся остаться самим собой, кто бы я ни был, — увидишь, я прижму этого сукиного сына к ногтю!
— Идея хорошая, — Брюс встал и принялся мерить шагами комнату, — ничего не скажешь. Но это не так просто, как тебе кажется. — Он повернулся ко мне лицом. — Вспомни, он сперва проверил, насколько ты отключился. Не исключено, что и теперь он поступит так же. Ты готов побожиться, что сможешь пройти через это, тем более если не будешь под действием гипноза? — Он покачал головой. — Вот то-то же, Марк. Не так все просто, как тебе кажется.
— Я хочу рискнуть. Может, и получится.
— А может, и нет. А в этом случае, мой дорогой, ты покойник. — Он посмотрел на меня и ухмыльнулся:
— Но вот что я могу сказать тебе, мой милый. Анестезия — хитрая штука. Ее можно с одинаковым успехом добиться как внушением, так и самовнушением.
— Самовнушением?! Ты имеешь в виду, внушить что-то себе самому?
— Вот именно. Лично я развил в себе эту способность еще много лет назад. Тогда я занимался этой проблемой, теперь у меня до этого просто не доходят руки. Уверен, что ты уже слышал об этом хотя бы в общих чертах. Это тот же самый гипноз, только человек получает внушение не от кого-то извне, а как бы изнутри. Если хочешь, могу продемонстрировать, как это делается. Только будь внимателен. А потом скажешь, возможно ли такое без постороннего внушения.
Он вышел из комнаты и через минуту вернулся назад, держа в руке иглу не меньше дюйма длиной.
— Она продезинфицирована, — успокоил он меня. — Понадобится, тогда скажу.
Потом он уселся на стул, откинулся на спинку и закатал рукав до локтя, обнажив правую руку. Вытянув руки вдоль туловища, он запрокинул голову и закрыл глаза. Я услышал спокойное дыхание. Так прошло секунд тридцать. Я уже нетерпеливо заерзал на стуле, когда он вдруг очнулся и посмотрел на меня:
— Вот и все, Марк. Моя рука сейчас как неживая. Воткни иглу, если хочешь, и сам убедишься.
— Что?! Ты меня разыгрываешь?
— Давай, старина. Сам увидишь — я ничего не почувствую.
Я судорожно сглотнул и, сделав над собой усилие, воткнул ему в руку иголку. Вернее сказать, я дотронулся кончиком иглы до его кожи, но вот так воткнуть иголку в невозмутимо улыбающегося человека было выше моих сил.
— Марк, — он улыбнулся, — если ты не можешь проделать это даже со мной, если я поклялся, что ничего не почувствую, как же ты собираешься рискнуть и дать этому негодяю воткнуть иголку в тебя ?! Давай же, Марк, — подбадривал он меня. — Тебе же не надо протыкать мне руку насквозь. Достаточно небольшого укола.