Опять брожу среди огней,как в окруженье жадных взглядовтеатра улиц и теней,подворотен, и парадов.Меня пронзает темь и тишь.И я, скользнув привычной теньюпо лицам стен и серых крыш,сам превращаюсь на мгновеньев подобье жадного огня,который сжег огромный городвнутри меня…
«Снег, снег, снег тает на лицах…»
Снег, снег, снег тает на лицах,тонкий смех в водах струится.Дон, Дон, Дон – родина предков.Под погон – пули отметка.Сколько вод в небыль уплыло,столько здесь всякого было.Не познать прошлого память,не унять чёрное пламя.Берегли честь и свободу,в полземли – путь до восхода.Шашки вон! – к бою из ножен,только конь верный стреножен.Только свист вражьей нагайки,в лагерях вышки да пайки.Вся страна – красное знамя.Сатана, что сделал с нами?Ныне рубль – честь и награда,мёртвый гул – колокол ада.Дон, Дон, Дон – тихая речка,под погон пулей отмечен.
«По улицам белым, по улицам сонным…»
По улицам белым, по улицам соннымбредут одинокие липы, сутулясь,навстречу январским полунощным звонам.И негде укрыться в безлюдности улицот белой неоновой стражи порядка.И жадные хищные плети ознобовсдирают кору, словно с девушек платья.Струятся позёмки пушистые прядки,крепчают холодного неба объятья.Но где же рассвет до привычного серый?И кажется: прячется рядом разгадкалюбви и жестокости, страха и веры.
Третий Рим
Рим конца и Рим начала,где история без дна,где потомки Марциалабродят в поисках вина.Где любой правитель – Август,где любой мыслитель – шут,где, конечно, я прославлюсь,если раньше не сожгутили на кол не посадят,иль кнутом не засекут.Здесь словами знатно гадят:реки чёрные текутс языков,газет,плакатов,в блеске улиц и витрин.Рим дельцов, поэтов, катов –я твой раб и господин!
«Мы живём, ожидая кончины…»
Мы живём, ожидая кончины,выбрав ноту на множестве клавиш.Умереть – не простая причина, –как уйдёшь ты и что оставляешь?Вспоминая о прожитой жизни,не забудь, ничего не воротишь.Время также чумно и капризно,пулей срежет, как птицу на взлёте.Лишь в полёте пути к воскрешенью,да ещё не пропитая совесть.И готовится к самосожженьюпро Содом современная повесть.Чьи-то мутные сполохи мысли,всякий лезет в «гуру» и «махатмы».Не покаявшись, люди прокислив склочных сварах за золото жатвы.Словотворчество ныне не в моде.А зачем, если мат узаконен?Люди! Люди! Вернитесь к природеи послушайте стон колоколен.Знамя в виде петли на осине,но Госдума почти не картавит.Верю я, нас Господь не покинет,только бесы по-прежнему правят.
«Я ищу свой философский камень…»
Я ищу свой философский каменьв категории совсем не философской.Сам себе Иуда, Фауст, Каин.Сам себе Калигула московский.Сам себе убийца и спаситель,я мечусь меж небом и землёю.Где ж моя священная обитель,где шаги с немилой к аналою.Лить слова на ветер – что за дело?Не достойно плакаться мужчине.Но окошко в зиму запотело –старый век готовится к кончине.А вокруг пиры и карнавалы,а вокруг улыбчивые маски.И с трибун лепечут зазывалы,в диаграммы тыкая указки.И никто из них мне не ответитпочему с немилым к аналоюпрошагала Русь?А месяц светитпогребальной свечкой надо мною.
Пегас
Я возник из тела Горгоны,словно ангел, крылат и светел.Я проник в этот мир бездонный,как в поля проникает ветер.Я на грани и тьмы, и светавечность в клочья разбил копытом.И живу я в мечте поэтакак приметаи как молитва.Я приду, как стихия света.Я приду, словно тьмы стихия,если ты подружился с ветром,если мучает ностальгия.И тогда приготовься к бою,потому что вместо иконыты увидишь перед собоюослепительный взгляд Горгоны!
«Кленовый лист – моё спасенье…»
Кленовый лист – моё спасеньеи избавление от пут,и от Христа благословенье.Пусть про него поэты лгут.Кленовый лист – закладка в книгеи на причёску – жёлтый бант.Для пьяной осени – вериги,а для кокетки – милый франт.Бежит строка стихотворенья,а лист летит, летит, летитдо слепоты, до одуренья,но вдруг стена, но вдруг гранит!И разбиваются надежды,и прекращается полёт,и зависанье где-то междустандартных рамок и невзгод.Полёт – планеты воскрешеньеи цель прожитого пути.Полёт – Христа благословеньеи, если можешь, так лети…
«Бард покинул наш бардак…»
В. Высоцкому
Бард покинул наш бардакоброня аккорд последний,словно выстраданный знаки поклон перед обедней.Разрешили мёртвым петь,перекрикивать друг друга.Он ушёл.И ветер тугоструны скручивает в плеть.Лепетать о нём теперь?! –это многим по карману –то ли сдуру, то ли спьяну,мол, потеря из потерь!Бард живёт всегда не такбесконечно с быдлом споря,проходя от горя к горюБогом проклятый барак.А теперь взахлёб, запоеммы о нём то в плач, то в пляс.Нет, не бард ушёл изгоем –он изгнал из жизни нас.
«Мне страшно слышать мёртвые слова…»
Мне страшно слышать мёртвые словаедва на свет успевшие родиться.Как птица в ловчей сети будет битьсяпоэт, упавший в мёртвые слова.Мне страшно от раздвоенности лици от грехов, ведущих к отупенью.Не пойманных, но уже подбитых птицнапомнили мне люди на мгновенье.Основа для рассказа не нова:канва из слов, приведшая на плаху,но каждое – неповторимый яхонт –алхимия поэзии жива.