Распыление. Дело о Бабе-яге
Шрифт:
— Так же, как ты уничтожила Кукиша? — я старался поймать её руки-крылья и заломить их за спину. — Так же, как разобралась с Цаппелем и Живчиком?
— Они были никем, пешками, они только путались под ногами…
— А Лумумба? — ярость придавала сил. Мало просто её убить. Нужно предъявить её городу, чтобы снять обвинения с себя и Маши. И с учителя.
Елена отбивалась, пытаясь выскользнуть из-под меня, и, шипя, била крыльями по спине. Но я только крепче прижимал её к крыше, навалившись всей тяжестью.
Она
— Твой учитель оказался глупцом. — вдруг к ней вернулись грудной бархатный голос и чарующая улыбка. — Таким же, как и остальные мужчины. Ты — не такой. Ты смог меня победить.
— Что ты с ним сделала?
— Не я. — вернувшись в человеческий облик, она слегка пожала плечами, от чего всё её тело соблазнительно всколыхнулось. — Мой помощник. У хозяина свалок полно разных диковин…
Её кожа была настолько чистой, почти прозрачной, ресницы такими черными и длинными, а глаза… Её глаза…
— Говори. Что вы с ним сделали?
— Ростопчий подсунул ему наркотик. — увидев мой недоуменный взгляд, она пояснила: настоящий наркотик, героин. Дитя распыления, ты даже не знаешь, что это такое.
— А вот и знаю. Мы в Академии проходили… — удерживать её становилось всё труднее. Тело ведьмы увеличивалось в размерах. Теперь её запястья едва умещались в моей руке…
— Прилежный ученик. Отличник, наверное. — она чувственно облизнула губы. — Именно такие легче всего переходят на темную сторону… Твой наставник действительно сошел с ума. Героин помноженный на Пыльцу. Он почувствовал себя богом. Но, вот ирония судьбы: богом бессильным. Героин напрочь отсекает возможность творить. Пользоваться силой Нави.
— Ты его подставила. Лумумба не поджигал гостиницу…
— Ну конечно он её поджег! И даже не заметил… Не забывай: он чувствовал себя богом. — она вновь пожала плечами, и мои руки соскользнули с её запястий.
Елена стала огромной, просто великаншей. Спокойно сев, она стряхнула меня с себя, как назойливого щенка.
— Хочешь стать таким? — она вновь повела плечами. Ростом женщина достигала уже трех метров. — Я могу научить тебя…
— Покорнейше благодарю, но нет. Думаю, бюст мне не пойдет. Фигура не та.
Я тоже встал и отряхнулся, нашел взглядом Машу. Она пришла в себя, и теперь сидела, уставившись на Елену.
— Дурачок. Пытаешься меня задеть… А ведь я еще тогда, в первую нашу встречу увидела, насколько ты превосходишь своего наставника. Идем со мной. Хочешь, сделаю тебя звездой первой величины? Нам будут поклоняться целые народы…
— Не люблю звездить. — я сплюнул под ноги. Жест задумывался, как оскорбительный, но слюны не было.
— Щенок. Ты пожалеешь. Но сначала я разделаюсь с твоей маленькой подружкой…
Пока мы предавались беседе, Маша почти добралась до Елены. Не знаю, какой вред она собиралась причинить гигантской голой бабе, но та её опередила. Протянув длинную, как оглобля, руку, она схватила Машу за шею и подтянула к краю.
— Сейчас я её отпущу, и ты сможешь полюбоваться, как девчонка размозжит себе голову.
— Тогда я убью тебя. Чего бы это мне не стоило, я убью тебя, Елена.
Она только рассмеялась. А затем вскочила на поребрик, окружающий крышу. Посмотрела вниз…
— Как мне надоел этот городишко. — Маша болталась у нее в руке, как тряпичная кукла. — Мелкие людишки, пустые заботы. Как набить пузо, да наплодить таких же недоумков. Серые, никчемные… Ненавижу.
Она вновь начала меняться.
Стала еще крупнее, шея удлинилась, голова вытянулась и сузилась. Руки превратились в крылья. Они всё росли, перепонки распрямлялись, и наконец распахнулись. На краю крыши замерла громадная зеленая драконица. Повернув изящную голову, она стрельнула змеиным языком. Затем отшвырнула Машу.
— Не могу заставить себя убить девчонку. — голос оставался прежним, бархатным. — Как-никак, нас связывает давняя дружба…
— Ты правда любила Бабулю? — крикнула Маша, поднявшись на ноги. Если не считать кровавых отметин на шее, она нисколько не пострадала.
Драконица наклонила голову, и её золотые глаза оказались вровень с нашими.
— Правда. Я и сейчас люблю его.
— Бабуля ненавидит магов. — сказала Маша очень тихо, но ведьма услышала.
— В этом-то всё и дело. — в золотых глазах полыхнули синие молнии. — В этом, демоны меня побери, всё и дело… Однажды я решилась, и показала ему, как прекрасна Навь, но он отверг мой дар. И теперь обречен жить там один. Без меня.
Взмахнув крыльями, она взмыла в темное небо.
В следующий миг шею драконицы захлестнула веревка. Тварь протяжно закричала, а рядом послышался знакомый голос:
— Захлопни варежку, стажер, и помоги её тащить. У меня уже руки онемели.
Я послушно закрыл рот и схватился за канат. Ладони обожгло, но это только придало бодрости.
— Базиль! — Маша прыгнула к нему и обхватила руками. — Я знала, я чувствовала…
— Чертовски приятно, мадемуазель, но играть в обнимашки будем позже. Нужно поймать эту птичку.
Наматывая на кулак всё новые витки веревки, я медленно но верно волок драконицу обратно на крышу. В душе установились мир и покой. Лумумба вернулся, а значит, теперь всё будет хорошо…