Рассказ кумыка о кумыках
Шрифт:
Каждый род князей, на собственной земле своей, в удел по дележу доставшейся, или в участках чрез покупку, разные сделки или самопроизвольно захваченных, населял из вольных выходцев мелкие деревни, которые наделял частью воды из родовой своей канавы или предоставлял им провесть таковые из смежных рек и речек, но с тем, чтоб не стеснять этим старожилов, приписанных к родовым канавам, и уступать им преимущество. Исключение было для некоторых узденей, которым позволялось брать воду из родовой канавы или из речек беспрекословно со стороны хлебопашцев и проводить оную, пересекая посредством желобов посторонние канавы на свои земли, если таковые пожалованы им в чресполосном месте. Примером в этом андреевские уздени Акайчиковы, причисляемые ко 2-му разряду; таким образом, вода в Акташе и Ярыксу в известный период года и особенно во время засухи так бывает дорога, что ее чуть не взвешивают. В Аксае же недостатка в воде не встречают, а жители, расположенные по берегам Сулака и Терека, пользуются таковою сколько хотят [28] .
28
Из Ямансу не проведена ни одна канава, потому что там воды слишком мало и, кроме того, высокие берега оной неудобные для канав.
Байрам-аул и Баташ-юрт для напоения своих пашен заимствуют воду из канав узденей Казбековых и гуенов или князей Муртазали-Аджиевых; в противном случае подбирают остатки в Акташе и пускают ее в особую канаву, называемую Торками. Сверх того, Баташ-юрт берет часть воды из родовой канавы Темировых, общей с Айдемировыми. Впрочем, право это еще спорно между Темировыми и наследниками князя Мусы Хасаева, который покупкою приобрел землю баташ-юртовскую у Айдемировых.
В настоящее время четыре узденя в Аксаевском округе имеют отдельные свои деревни, а до 1840 года их было больше: Баташевы, принадлежащие роду Эльдаровых, происходя из Кабарды, получили землю от аксаевских князей и поселили на оной деревню Баташ. Клычевы, принадлежащие роду Уцмиевых, покупкою приобрели ту землю, на которой находится теперь деревня их Хаджи-юрт; обе эти деревни, расположенные по Ямансу, заимствуют воду из Аксая.
Качалаевы, принадлежащие Алибековым, имеют свой хутор близ Лашуринского карантина. Дебировы (из племени тюменов), принадлежащие Алибековым же, живут на Магометовом мосту и имеют там хутор, построенный на земле, подаренной им русским правительством с целью основать там дома для проходящих войск. Несмотря на то, земля эта считается спорною между Дебировыми и князьями Эльдаровыми. Всех этих узденей, имеющих особые свои деревни, для уравнения с узденями, которые имеют в трех кумыкских городах свои кварталы, можно причислить к первенствующему классу, но не к сала-узденям, исключая Качалаева, по родству с Азнауровыми, издавна причисленного к сословию сала по примеру Казбековых.
По коренному обычаю кумыков, уздень, жалованный землею и канавою, не может отлучаться от своего князя. Он всегда должен называться и быть на деле его узденем, но если он захочет перейти к другому князю, то должен лишиться своей земли и всех подарков, какие когда-либо от прежнего князя получал. Князь и жалованный уздень суть два дома, составляющие как будто бы неразделимое целое.
Чагары и терекеме, которым земли и канавы единожды навсегда указаны, не могут также отлучаться от своих князей, тем более, что они люди крепостные. Уздени не имеют своих чагаров и терекеме.
Средний класс (догорек-уздень), описанный в третьем разряде как безземельный, но свободный, может переходить из одного квартала в другой или от одного рода к другому, лишь бы подчинялся обычаям того квартала, куда переходит.
Теперь опишу подчиненность жителей к владельцам земель в отношении работ.
Когда наступит время пахать землю, жители каждого квартала выходят к известным своим канавам, прежде прочищают их и напускают воду, потом делят полосу земли, вдоль канавы лежащую, на участки, по плугам.
Род князей, которому принадлежит канава, выбирает из таковых плуговых участков один или два, или более, смотря по числу отдельных семейств, в роде находящихся, или по известным ограничениям [29] . Все эти выбранные и, разумеется, самые лучшие и ближайшие к канаве участки жители должны вспахать миром, в числе положенных дней, потом, сделав остальной полосе другой дележ между собою, приступают к своим работам.
По окончании паханья начинают с фланга пускать на свои пашни воду из канавы, и так как разом нельзя бывает все пашни напоить, то каждый дожидается своей очереди, пока передний не кончит свою поливку. Если в канаве воды много, напахивают с ряду несколько пашен, если мало – одну за другою. У кумыков так утончен расчет в определении меры воды, в какой бы то ни было речке или канаве, что они могут утвердительно сказать, сколько таковою водою и во сколько времени можно напоить данное число пашен, полагая каждую из них в 16 мешков посева. Обстоятельство это доказывает, что земля кумыков без поливки плохо дает хлеб.
29
Коренной обычай был брать один участок в род; но как в роде явились впоследствии времени отдельные семейства, то захотели брать участки по одному на каждое семейство; мера, удваивающая и утраивающая барщину (бийлик), очевидно, не должна была нравиться жителям. Некоторые кварталы, особенно составленные из вольных людей, удержали князей на коренном обычае, а другие должны были покориться этому нововведению, сопровождавшемуся обыкновенно просьбою. И так, если бийлик взимается только один, то он переходит каждогодно, по очереди, во все семейства, род составляющие, если каждое семейство берет бийлик, не бывает и очереди
Вспаханные княжеские (барские) участки князья засевают своими семенами и поливают водою прежде жителей, потом, когда хлеб княжеский поспеет, жители жнут его в положенное число дней. Снятый хлеб князь должен убирать окончательно своими средствами, т. е. с помощью чагаров, терекеме и куллов.
Число дней, употребляемое жителями на работу князьям, неодинаково, ибо и хлебопашцы, как уже сказано, бывают неодинаковых состояний. Люди свободные, всеми плугами, сколько может их в рабочий период года в партии их сформироваться, пашут большею частью только один день и жнут сами серпами столько же. Нет нужды, кончат ли они в один день всю работу или нет, – дорабатывать не их дело.
Такая точно работа бывает и на узденьских землях с водою, если жители на оных занимаются хлебопашеством.
Во время сенокоса владелец земли берет участок, который жители по просьбе его косят один день.
Работа жителей в пользу владельцев называется булка (мирщина), а участок, владельцем избранный, бийлик (барский); и то, и другое можно заменить одним словом барщина.
Вообще каждый булка должен сопровождаться приличными от владельца рабочему народу угощениями. Если владелец не захочет брать бийлик и жители будут пахать или косить сами по себе, то он по окончании полевых работ берет по сабе хлеба в 3 пуда весом с пары волов, в плугу обращавшихся (а в плугу бывает обыкновенно 4 пары) и по возу сена с дема; но таковую подать в натуре владельцы редко берут со своих кварталов. Одни только посторонние, из других кварталов или деревень, по обстоятельствам местных соображений на их земли зашедшие, подвергаются таковому взысканию. Впрочем, все это зависит от воли владельца. Мирщину ли затеивать, в натуре ли брать или от того и от другого для блага народа навсегда или на время отказываться, есть произвол собственно ему принадлежащий, но повинность всякому известна. Ей подвергаются, во-первых, все кварталы, каждому роду принадлежащие, или для некоторых узденей отдельные (исключая гуен, тюмен и Сабанай-аул, на особых правах состоящих); во-вторых, все мелкие деревни, на землях княжеских или узденьских живущие, и в-третьих – ногайцы.
Князья кумыкские суть ограниченные владетели земли и только покровители народа.
Сала-уздени обязаны личною и потомственною службою князьям как жалованные от них на условиях постоянной преданности дачами. Если уздень принадлежит к фамилии сала, он непременно должен иметь хотя бы в числе своих родственников владельца особого квартала и пользоваться доходами с земли поочередно или по старшинству лет. Тот не вполне сала, кто, оставив свою отчизну, переселяется в другую деревню; тогда он лишается права на землю, на родине оставшуюся, и если не приобретет на новом жительстве земли с канавою и с кварталом, то должен стать наряду с второстепенными узденями, хотя и будет называться сала.
Второстепенные уздени, не имея своих кварталов, рассеяны между всеми сословиями; они занимаются иногда полевыми работами на собственных участках, всюду по клочкам разбросанных, а по большей части участвуют вместе с кварталом, где живут и подчиняются их обычаям, потому что тут могут иметь для своей пашни воду, а на своих клочках, из которых весьма немногие имеют канаву, сеют хлеб наудачу. Так как из второстепенных узденей много есть аталыков княжеских, пользующихся отличными почестями, то во время работ князья уступают им иногда свои бийлики как для паханья, так и для сенокоса.