Расскажи мне сказку на ночь, детка
Шрифт:
– Меня едва не вырвало на Веймара, – каюсь, и Чарли молчит в трубку, а потом усмехается:
– Я в тебе не сомневался. Ты уже дома?
– Да, легла спать.
– И почему не спишь?
Меня колотит от адреналина, от того, что просто слышу голос Чарли. «Когда ты вернешься?» – вот что меня действительно волнует, но я уже протрезвела и не спрашиваю об этом.
– Хотела сказать спасибо.
– Не за что, детка. – Щелчок зажигалки, шумный вздох, и Осборн, будто чувствуя мое неуравновешенное состояние, отвечает на незаданный вопрос: –
От неожиданности отбрасываю подушку и сажусь на кровати, морщась от легкого головокружения.
– Ты знаешь, когда у меня день рождения? – искренне удивляюсь. Не поленился же спросить в школе, а может даже на мою страничку в твиттере заходил.
– Двадцать первого января... У меня тоже двадцать первого, только августа. Легко запомнить.
На языке вертится целый ворох вопросов, но взмахом кнута торможу буйных единорогов и нехотя прощаюсь:
– Тогда до встречи?
– До завтра, Ри.
Я засыпаю с мыслью, что не могу дождаться рассвета, даже несмотря на предстоящее свидание с Майклом.
Ночью снится, что мы с Чарли сидим в кинотеатре на последнем ряду. Я рыдаю, рассыпая вокруг попкорн фейерверками, а Осборн клянется, что придушит продюсеров и сценаристов фильма за то, что заставили меня плакать.
Это самый романтичный сон, который я когда-либо видела.
Глава 8
Чарли в колледже не появляется, и я начинаю волноваться. Может, случилось что-то? Вдруг в аварию попал? Не выспался, не справился с управлением.
К обеду нервы на пределе, и когда вижу в коридоре Майкла Салливана, начинаю винить его в своем дурном настроении.
Конечно, проще позвонить Чарли, но я и так постепенно превращаюсь в навязчивую фанатку. Нет уж, пускай Осборн думает, что я адекватная и он мне не интересен.
Сажусь на подоконник, и рядом опускается Мэнди.
– Ри, да все будет хорошо с Майклом. Учтешь вчерашние ошибки, пофлиртуешь немного, – учит меня подруга, делая массаж плеч, как тренер в углу ринга.
И как ей объяснить, что я переживаю не из-за Салливана? Глаза бы мои его не видели.
– Сделаем тебе сегодня макияж попроще, чтобы слезами легко смылся, – шутит Мэнди, и я усмехаюсь. Да уж, из меня вышла бы достойная подружка Джокера.
В кармане вибрирует смартфон, и я едва не сваливаюсь с подоконника, чтобы проверить: вдруг от Чарли. Но смс-ка прилетела от… Тома Килмора. Он просит ему перезвонить.
Э-э-м… Неожиданно.
Младший брат мистера Килмора учится в Эдинбурге, мы с ним не виделись с Рождества. Когда он жил на острове, мы дружили, пару раз вместе ездили на научные конференции, но в этом году в основном лишь обмениваемся лайками в Сети.
– Привет, Томми, как дела? – спрашиваю, отойдя подальше от Аманды.
– Ри! Хорошо, что ты позвонила, – с ноткой беспокойства говорит приятель. – Я приехал на неделю домой, подумал, может, ты встретишься
По напряженному тону чувствуется, что для встречи есть важная причина, но у меня ведь второе свидание запланировано.
– Вечером не могу, Томми. Может, завтра?
– Нет, Ри, а давай-ка сегодня. Очень прошу. Я у тебя давно о чем-то просил?
Точно что-то серьезное.
Замечаю в конце коридора Майкла, и меня аж передергивает. Ай, ничего страшного не случится, если я встречусь не с королем, а с Томом. По виду его величества даже сказать сложно, хочет он со мной пообщаться или Чарли заставил.
– Ну хорошо, Томми, я к 17:00 подъеду в центр.
– Отлично, тогда у таверны.
– О’кей.
Это до того странно, что я с нетерпением жду встречи с Томом, даже забыв об Осборне. Вернее, я стала о нем думать меньше процентов на 30%.
После занятий мчусь домой, и снова Аманда с Джоанной объединяются в коалицию. Но я признаюсь: свидания не будет. Я скроюсь из дома в 16:45, и если Майкл все же соизволит появиться у дверей Золушки, то получит облом. Жаль стараний Чарли, конечно, но он сам говорил, что жизнь несправедлива.
Аманда называет меня чокнутой, но я уже все решила, и подруга сдается.
– Хотя бы надень то, что я для тебя выбрала, пожалей мое время, – умоляет она, и в итоге я красуюсь в туфлях на высоком каблуке и в платье кофейного цвета, которое больше напоминает тонкую шерстяную тунику: оно гораздо выше колена, а один рукав сползает с плеча, до того широкий разрез. Волосы я сегодня просто распускаю, а в уши вдеваю красивые легкие серьги с имитацией ярко-синих перьев. Вроде бы ничего особенного в этом образе, но я кажусь гораздо старше.
– Может, ты и права, что так поступаешь, – говорит на прощание Мэнди. – В конце концов, мне выпала честь отшить Салливана и увидеть, как вытянется его венценосное лицо.
– Не будь грубой, – предупреждаю, и подруга невинно улыбается:
– Я сама доброта.
– И, пожалуйста, объясни Итону, что не хочешь с ним гулять не из-за его музыкальных вкусов.
– Хорошо, я просто покажу ему статью о совращении несовершеннолетних, – фыркает подруга и ерошит свои короткие густые волосы. Значит, начинает сердиться из-за моей извечной навязчивой заботы об Итоне.
– Я люблю тебя, Мэнди, – быстро признаюсь и убегаю.
В центре Ламлаша по обыкновению течет размеренная, дружелюбная жизнь. Здесь много пространства, окруженного с одной стороны вечнозелеными холмами и горами, с другой – океаном. Из-за Гольфстрима вода большую часть года теплая, чему удивляются некоторые туристы. Почему-то им кажется, что если Шотландия – то это только леденящий душу холод и унылый вереск. И небритые горцы.
Я паркуюсь на стоянке напротив прибрежной таверны и издали замечаю Тома: он сидит на террасе, на скамейке за деревянным столом. Вот приятель вскидывает голову, и как только меня узнает, машет рукой.