Расскажу вам сказку(Сказки и легенды народов Западной Европы)

Лунин Виктор Владимирович

Вдруг попадается ему навстречу какой-то человек.

— О чем, служивый, задумался? — спрашивает он солдата.

— Да ищу вот сук, на котором удавиться сподручнее. Остался я один на свете, деваться мне некуда и кормиться нечем.

— Удавиться — дело нехитрое, — говорит человек. — Лучше иди-ка ты ко мне на службу.

— А ты кто таков? — спрашивает его солдат.

— Я черт, — отвечает тот. — Слыхал про меня?

— Слыхать-то слыхал, да связываться с чертом у меня охоты нет. Не пойду я к тебе на службу.

— Да от тебя ничего такого и не потребуется, — говорит черт. —

Служить ты мне будешь всего семь лет, а денег получишь без счету. Ну-ка, обернись назад!

Оглянулся солдат и видит: стоит у него за спиной здоровенный медведь на задних лапах. Пасть разинул, зубы оскалил, вот-вот кинется! Приставил тут солдат ружьишко к плечу — бах-бабах! — и уложил медведя наповал.

— Эге, да ты, я вижу, не робкого десятка, — говорит черт. — Такие-то мне и нужны.

Кинулся он к убитому медведю, содрал с него шкуру, выдубил ее и опять солдата спрашивает:

— Ну, так как же, пойдешь ко мне на службу?

Пораскинул солдат умом и решил: «Деваться мне все одно некуда — и так, и так пропадать. Так и быть, пойду служить черту. А там, глядишь, может, и я над ним верх возьму».

— Ладно, черт, каков твой уговор?

— А уговор мой таков, — отвечает черт. — Зашью я тебя сейчас в медвежью шкуру, и не будешь ты снимать ее ни днем, ни ночью целых семь лет. И все это время нельзя тебе будет ни мыться, ни бороды стричь. За это получишь от меня бездонный кошелек. Понадобятся тебе деньги, запусти в него руку и черпай золото полной горстью, сколько душа пожелает. А деньги те куда хочешь трать — пей, ешь, бражничай, в кости играй. Выполнишь уговор — твое счастье, ступай через семь лет на все четыре стороны. А не выполнишь — тогда уж не взыщи. Заберу твою душу на веки вечные.

— По рукам! — говорит солдат.

— Полезай тогда в медвежью шкуру!

Зашил его черт в медвежью шкуру, и стал солдат такой, что страшнее и не придумаешь.

— Ну, прощай, служивый, через семь лет свидимся, — сказал черт и пропал неведомо куда.

А солдат пошел по деревням странствовать. Нелегко ему поначалу приходилось, ведь был он до того страшен, что все его сторонились. В богатых усадьбах его со двора прочь гнали, ночевать не пускали и крошки хлеба не хотели дать. И только бедняки его жалели. И у самих-то есть нечего, а они солдата пригреют, приветят, последним куском поделятся. И за это щедро платил им солдат из своего неистощимого кошелька. И прошел по деревням слух, что объявился в округе человек-медведь. Собою уж больно страшен — нечесан, немыт — а сердце у него, видно, доброе. За приют и ласку сторицей воздает, за каждый ломоть хлеба золотом расплачивается и никому в помощи не отказывает. И повалил к нему валом народ. Многих бедняков он из нужды вызволил, от долгов спас. И всех он щедро деньгами оделял. Самому-то ему немного надо было. Попил, поел, переночевал на соломе — и ладно.

Так четыре года минуло. Пришел однажды человек-медведь на постоялый двор и попросился переночевать.

— В комнаты я тебя не пущу, — говорит ему хозяин, — уж больно ты страшен. А на сеновале, коли хочешь, ночуй.

— Согласен, — говорит солдат.

Пошел он на сеновал и улегся на сене. А рядом конюшня была. Вот лежит солдат и слышит —

кто-то с конюхом разговаривает. Перегородка-то дощатая, и каждое слово слышно. Говорит конюху какой-то старик:

— Вовсе мы обнищали, хоть по миру иди. А тут еще должен я помещику семь сотен далеров. Где их взять — ума не приложу. Коли не отдам в срок, выгонит нас помещик из дому, и негде будет голову преклонить.

— Да неужто помещик обождать хоть сколько-нибудь не может? — спрашивает конюх. — У него-то ведь денег — хоть пруд пруди.

— Просил я его, — отвечает старик. — И слушать не хочет. «Плати, — говорит, — долг, а не то убирайся из дома».

Встал тут человек-медведь, пришел на конюшню и говорит:

— Не бойтесь меня, люди добрые. Слышал я, старик, про твою беду и хочу тебя из нужды выручить.

Поглядел на солдата старый крестьянин и видит: собою человек безобразен, хуже черта, а глаза у него добрые.

— Ты где живешь? — спрашивает солдат.

Крестьянин и рассказал, где его домишко стоит.

— Завтра я приду к тебе и деньги принесу.

Старик и опомниться не успел, а уж солдат обратно на сеновал пошел и спать завалился.

Наутро проснулся он, позавтракал, расплатился с хозяином за ночлег и пошел к старику. А старик на дворе дрова колет:

— Здравствуй, добрый человек, вот я и явился, как обещал, — говорит солдат.

— Милости просим в дом, — отвечает старик.

Вошел солдат в горницу и видит: сидят три девушки за работой. Две, постарше, прядут, а младшая пряжу мотает.

— Соберите-ка на стол гостя попотчевать, — говорит девушкам старик, — он нам денег принес, хочет нас из беды выручить.

— Ни-ни! — отвечает солдат. — Есть я у вас не стану; я и поел и попил на постоялом дворе. А деньги — вот они. Возьми их и отдай помещику долг.

— Тебе небось расписку надо? — спрашивает крестьянин.

— Зачем мне расписка? — говорит солдат. — Я тебе деньги эти без отдачи дарю.

Стал тут старик от радости сам не свой. Не знает, как гостя и благодарить. А солдат спрашивает:

— Эти девушки — дочки твои?

— Угадал ты, дочки, — отвечает крестьянин.

— Ишь какие славные; одна другой краше. Не посватаешь ли за меня которую-нибудь? Человек я холостой, может, скоро и жениться надумаю.

— Да я-то бы с радостью. Только вот как они? Неволить я их не стану.

— Зачем неволить? — говорит солдат. — А ты спроси их.

Тут две старшие дочки разом закричали:

— И спрашивать нечего! Не пойдем за такого страхолюда! Да и грязнющий он, спасу нет! Нет уж, пускай себе другую поищет.

А младшая, Ингрид, покраснела и говорит отцу.

— Хоть он и не вышел лицом, а видно, что человек добрый. Раз он нас, батюшка, из беды выручил, то я согласна за него замуж идти.

Тут солдат ей отвечает:

— Нет, моя красавица, сейчас я тебя еще в жены не возьму, а вернусь я сюда ровно через три года. Только много за этот срок воды утечет, и может статься, что не признаем мы друг друга. Есть вот у меня кольцо золотое. Я его переломлю пополам; одну половину себе возьму, а другую тебе отдам. А как увидимся через три года, приладим две половинки — и таким путем друг друга признаем.