Рассказы геолога
Шрифт:
– Вперед, славяне!
Вездеход выкатил на бугор и остановился. Подбежали и Нюкжин с Кешей. Все трое тяжело дышали. От Донилина валил пар. Виталий распахнул дверцу, соскочил на твердую землю. Он был бледен.
– Живы, славяне! Живы! – ликовал Донилин. – Порядок в танковых частях!
На нем не было сухого места.
– Переоденься, – посоветовал ему Нюкжин, яростно растирая указательным пальцем подбородок.
– Ничо! – ответил Степан. Дальше следовала запутанная фраза, из которой, если опустить непереводимые слова, явствовало, что
– Переоденься, – повторил он. – А бутылка за мной.
Приподнятое настроение Донилина просилось наружу.
– Кеша! – распорядился он. – Посмотри, начальник говорит за ним поллитра стоит!
Кеша осклабился.
– Она не стоит. Она закопана. До приезда.
Эти люди еще имели силы шутить.
К лицу Виталия возвращался прежний цвет.
– Поедем? Или здесь встанем?
Солнце уже держало путь от горизонта. Они провозились за полночь. Ребята осунулись. У Кеши четче обозначились скулы. Донилин казался стройнее, его пивной живот убрался куда-то под рубаху.
"А как я выгляжу? – подумал Нюкжин. – Наверное, тоже хорош!"
Если бы он мог посмотреть на себя со стороны, то в первую очередь увидел бы грязную робу, тяжелый подбородок, глубоко запавшие глаза и слипшиеся волосы, уже не скрывавшие обозначившиеся залысины. А на взгляд своих товарищей, он выглядел просто постаревшим.
– Поехали, – сказал Донилин. – Не место здесь.
– Далеко еще? – спросил Кеша.
– Километра три.
– Тогда лучше ехать.
– Мокрые же…
– Обсохнем.
– Ну, хорошо. – согласился Нюкжин. – Поехали.
Удивительно, но он испытывал прилив сил. Собственно, что произошло? Ну, провалились! Ну, выбрались!.. Издержки производства.
И когда вездеход взял с места, встряхивая и подбрасывая на кочках, с удовлетворением подумал: "До чего легко с ними, когда они вместе, и до чего трудно, когда каждый из них сам по себе".
На ночлег встали, когда стрелки показывали около четырех часов утра. Автоматически поставили палатку, одну на троих – Виталий, по– прежнему, ночевал в вездеходе. Сварили макароны и заварили чай. Нюкжин ел без аппетита. Спать! Все остальное казалось малозначительным.
Палатка 6-местная
Встали около часу. Умылись в озере, вода взбадривала. Без суеты приготовили обед, коллективно. Сидели у костра, словно спешить уже некуда. Пили крепкий, кирпичного цвета чай. Ими еще владели и усталость и возбуждение. Донилин материл Виталия, но вяло, не по-долинински. Кеша держал его сторону.
Тем бы и кончилось, если бы Виталий не вздумал оправдываться.
– Ехать не надо было, – сказал он. – Солнце к порогу, а мы в дорогу.
– Паром на середине реки не останавливают, – задумчиво ответил Кеша.
– В Конституции записано: восьмичасовой рабочий день!
– Ну, ты-то, не очень вспотел за этот день, – поднял голову Донилин.
– А хоть и не вспотел. Не на сдельщине, чтобы надрываться.
– А если на сдельщине? Тогда как с Конституцией? – зло спросил Кеша.
Мерипов промолчал. То ли не нашел, что сказать, то ли не посчитал нужным.
А Нюкжин подумал, что Виталий не так уж неправ. Если бы они работали как положено, по восемь часов в день, не было бы такого напряжения, такой усталости. Возможно, тогда бы Виталий и не просмотрел злополучную яму.
Но и согласиться с Мериповым было трудно. Закон определяет норму рабочего дня, но не запрещает превышать ее. Разумеется, когда это необходимо и с согласия исполнителя. А сейчас как раз такой случай, когда абсолютное требование букве закона абсурдно. К тому же, не могли же они трое остановиться из-за одного человека. Нет, не могли! Этот один должен был подчиниться. Должен! Несмотря на его права.
И поскольку Нюкжин не мог сейчас вынести окончательного суждения, он сказал примирительно:
– Не стоит ругаться. Ту лужу и я не видел.
– Ему же сигналили, – сказал Кеша. – Куда ехал?
– Ты знаешь, а он первый раз.
– Первый!.. Он за длинным рублем ехал, – хмыкнул Донилин.
– А ты за каким рублем? – зло сорвался Виталий.
– Я свое дело делаю, – отпарировал Степан. – А ты еще раз вмажешься, сам будешь вытаскивать.
Нюкжин посмотрел на Кешу – ведь обещал воздействовать! Но тот повернулся к Степану, не замечая взгляда начальника.
– А ты не будешь? – спросил он.
– Не буду! – убежденно мотнул головой Степан.
– Смотреть будешь?
– Смотреть… Как он пупок надрывает.
– Со стороны?
– Со стороны!
– Когда?
– Что когда?
– Врать перестанешь?
Донилин обалдело посмотрел на Кешу.
– А ты?.. Вытаскивать будешь?
– Буду. Вместе вытаскивать будем.
– Иван Васильевич! – вдруг спросил Виталий. – а если б не выбрались, тогда как?
– Вызвал бы вертолет. По рации.
– А вездеход? Бросили бы?
– Я думаю, "МИ-8" его вытащил бы. Хотя, случается, бросают.
– Все так просто?
– Не так просто, но и не так сложно. Это землепроходцы шли в одиночку. А за нами во все глаза глядят.
– То-то я смотрю, Вы совсем не волновались.
Если бы он знал!
Предстояло еще пройти скважину, но никто не торопился.
– Отдохнем сегодня, пожалуй, – сказал Нюкжин.
– Может баньку соорудим? – предложил Кеша.
– Неплохо, да ведь устали.
– А много ли надо на баню? – сказал Кеша и добавил, словно они только что не ругали Мерипова. – Съездим с Виталькой. Не на себе же!