Рассказы и сказки (1968)
Шрифт:
Комизм пьесы основан именно на этом реальном противоречия. Драматург показывает новый быт неустоявшимся и пестрым: в нем сплетаются остатки старых привычек и навыков со смешными левацкими крайностями, порожденными огульным отрицанием всего, что было прежде. По старинке, налаживая "канареечный уютик", вьет свое гнездышко с любимым Людмилочка. Она просто подражает старому. Отсюда все эти занавесочки и коврики, старомодные нежности, выраженные в сентиментально-мещанском стиле. Это и приводит к тому, что Вася бунтует против формы их отношений. Ошибка его, однако, в том, что он не видит ни нового человека, ни подлинных чувств, которые скрыты за шелухой старых слов и старых бытовых навыков. Людмилочка вовсе не мещанка и тоже стремится жить по-новому.
Семейная жизнь Абрама и Тони представляет собой другую крайность. Она построена на полном отрицании всего, что было в старой семье, даже самых естественных вещей, таких, как необходимость починить одежду или сварить обед. Абрам, не выдержав голода и взбунтовавшись, кричит Тоне: "Хочу большой кусок мяса... хочу молока, хочу жиров... витаминов... Ты же все-таки моя жена, так я тебе заявляю совершенно конкретно: я хочу лопать..." Но Тоня непреклонно отметает его попытку вернуться к "устаревшим" формам быта. Отстаивая свою независимость, свое равноправие в семье, она твердо говорит мужу: "Я тебе не жена-рабыня, а свободная подруга в жизни и товарищ в работе". Драматург сочувствует ей в существе этого протеста против старой семьи, но осмеивает его "ультралевую", "сурово-аскетическую" форму, иронизирует над высокомерным отношением своих героев к "мелочам быта".
Катаев проявил себя мастером комедийного жанра, широко и умело использовав в "Квадратуре круга" комизм положений, ситуаций, в которые попадают герои. Это не только традиционный комизм недоразумений, веселых водевильных путаниц и ошибок, но также и комизм противоречия между сутью явлений и формой, в какой они выступают. В "Квадратуре круга" речевая характеристика построена на обнажении юмористического несоответствия между переживаниями, чувствами героев и теми словесными формулами, какими они пользуются, - старыми сентиментально-бытовыми у Людмилочки и Васи, ультрановыми, ультраделовыми, социально-экономическими у Тони и Абрама.
Две последующие комедии, написанные позднее, уже в начале 30-х годов, "Миллион терзаний" (1931) и "Дорога цветов" (1933), - несомненно и по творческой манере, и тематически также примыкают к сатирическим произведениям Катаева. Издеваясь над различными проявлениями ненавистного художнику мещанства, В.Катаев утвердил на сцене новый по своему духу и направленности советский водевиль: острый, непримиримо обличающий мир собственников, их жизненные "идеалы", чувства, мысли, их быт.
Значение сатиры Валентина Катаева во второй половине 20-х годов в том, что оружие смеха художник неизменно направлял против буржуазно-реставрационных взглядов.
Роман "Время, вперед!" положил начало новому этапу в творчестве Катаева. Теперь в центре повествования встал главный герой эпохи - советский человек, труженик и созидатель, показанный уже не только в быту, но и в основных своих делах, в самом процессе строительства социализма.
В годы, когда формировался замысел романа, в стране начиналась величественная и суровая борьба за социалистическое переустройство народного хозяйства, всей народной жизни.
Партия и правительство всемерно помогали писателям включиться в социалистическое созидание. Центральные газеты и журналы систематически посылали литераторов на производство и в колхозы, организовывая выезды целых бригад на крупные новостройки.
В 1929 году "Литературная газета" вводит специальный отдел - "Писатели на фронте соцсоревнования". Журнал "30 дней" организует выезд писателей в образцовую сельскохозяйственную коммуну "Герольд".
Вместе с Демьяном Бедным, с которым его в эти годы связывала творческая дружба, Катаев в 1930 году побывал на Днепрострое, написав очерки для "30 дней", затем на Ростсельмаше и, наконец, у горы Магнитной на Урале.
Вся страна жила великими задачами, поставленными Коммунистической партией, жила этим и советская литература. В начале 1930 года Маяковским был написан "Марш времени". Катаев вспоминает о встрече с поэтом, когда тот прямо на улице, "в ритм своих стремительных шагов" прочел ему знаменитый марш: "Это было поэтическое выражение чувств, владевших советским народом, который, начиная великие свои пятилетки, делал первый могучий бросок в будущее"*. Стихотворение отвечало мыслям и глубочайшим переживаниям самого Катаева. "Я сказал, - вспоминает писатель, - чудесное название для романа "Время, вперед!". Мы опережаем время нашими стройками, жизнью, развитием. Это вы правильно нашли.
______________
* "Литературная газета" от 22 ноября 1947 г.
Маяковский ответил:
– Вот вы и напишите. Я романов не пишу.
...Я попал в Магнитогорск. И увидел бригады, темпы. Романа еще не было, но я знал, что напишу "Время, вперед!"*.
______________
* Беседа с В.П.Катаевым, 27 июня 1948 г.
В Магнитогорск Катаев приехал как корреспондент "Рабочей газеты". Он принимал участие также и в работе газетных бригад "Экономической жизни", помогал переносить опыт магнитогорской стройки на другие предприятия.
Над романом Валентин Катаев работал около двух лет, опубликовав его к концу 1932 года. Это было одно из первых произведений о стройках пятилетки. В конце 1930 года появились документальный "Рассказ о великом плане" М.Ильина и роман Леонида Леонова "Соть", где речь шла о том, как под могучим натиском нового отступает таежная, кондовая Русь. Мариэтта Шагинян в феврале 1931 года закончила "Гидроцентраль" - роман об электрификации народного хозяйства Армении, изобразив на этом фоне ломку всех старых социальных и личных отношений, обрисовав судьбы героев, живущих уже в "новом атмосферном слое". А в 1932 году Константин Паустовский, обратившись к документальной прозе, в книге "Кара-Бугаз" рассказал о строительстве крупного промышленного комбината, о крушении вековечного косного быта кочевников, о том, как в пустыню ворвалась машинная техника, пришли новые люди - большевики. Роман "Энергия" Федора Гладкова, посвященный Днепрогэсу, в том же 1932 году говорил о днях и трудах партийного руководства на крупнейшем строительстве.
"Время, вперед!" - роман-хроника, как назвал его автор, - рисует всего лишь один день на строительстве огромного промышленного центра на Урале. Но в событиях этого дня встает героическая эпоха первой пятилетки.
Одна из существенных черт романа - острое чувство патриотизма, чувство гордости революционной родиной, пронизывающее всю книгу, от начала до конца.
Катаев показывает, что становление социализма происходит в кипении страстей, в ожесточенной борьбе нового со старым. В центре романа - образ строителя Маргулиеса, человека подлинно творческого размаха, новатора. Его столкновение с одним из руководителей стройки, инженером "академической закваски" Налбандовым, - это столкновение передового и консервативного направлений. Налбандов - против "рискованных экспериментов", против "варварской быстроты работы". Он ненавидит Маргулиеса за то, что "слишком смело и неуважительно ревизовали на шестом участке законы. Слишком нагло подвергали сомнению утверждения иностранных авторитетов и колебали традиции".