Рассказы и сказки для взрослых
Шрифт:
– Так ты знаешь дорогу?
– Путь лежит в сердце каждого.
– Ты знаешь дорогу! – Костик схватил его за грудки. – Признавайся, ты ее знаешь!
В глазах Костика появились безумные огоньки.
– Что ты собираешься со мной сделать? – завизжал преподобный.
– Ничего, если ты покажешь короткий путь.
– Но я не могу.
– Можешь.
– Но я…
– Ты принес это оттуда? – Костик сунул под нос преподобному табличку.
– Я… Не…
– Ты принес это оттуда! Говори! Или клянусь, я разрежу тебя на тысячи кусочков! –
– Оргазм. Оргазм, оргазм, оргазм… И кто придет первым. Как будто это самое главное. Оргазм. Звучит, как геморрой или ветрянка. В пятнадцать лет у меня был оргазм, с тех пор я чувствую себя лучше… Тьфу, – Женька поморщилась, словно эти слова действительно имели отвратительный вкус.
– Что читаешь? – поинтересовался Костик.
Женька показала ему обложку.
– Понятно.
– Ты так говоришь, как будто все уже прочитал еще в пеленках.
– Это привычка. Все почему-то сразу думают, что я дюже умный, и перестают…
– Умничать сами. Умный и умничать. Чтобы ты, и поставил эти слова рядом.
Костик натащил полный дом еды и книг, и теперь они читали, лежа на диване, как всегда голиком. Читали, пили кофе… Среди продуктов обнаружился кофе, и после нескольких экспериментов у Костика получился довольно сносный напиток. Периодически кто-то из них закрывал книгу, и… Это было сигналом, условным знаком. Перерыв на любовь. Они любили медленно, неторопливо, сыто, наслаждаясь каждым движением. И уж чего у них не было точно, так это гонки за оргазмом.
– Да, малыш, это наша идиотская стыдливость. Признав когда-то любовь грехом, мы никак не можем освободиться оттого, что делаем нечто постыдное каждый раз, когда… Особенно любят изгаляться авторы характерных книжек для детей старшего школьного возраста. Оргазм, пенис, вагина… Полная кастрация стиля. Такое впечатление, что вот-вот запахнет формалином и в класс войдет учитель анатомии. И это еще не худший вариант. Есть еще огненные жеребцы в конюшне страсти, цветок любви, жезл страсти и прочая пошлятина. Или мат. Они так себя и ведут. Слова очень четко определяют действительность, как бы там ни изгалялись поэты. Одни совершают фрикции, активизируя при этом эротическое возбуждение партнера методом… Другие трахаются, или имеют похотливых сук, и это еще самые приличные слова.
– И оргазмы, оргазмы, оргазмы… Подтвержденные дипломами и медицинскими показаниями.
– В таком случае, давай будем любить друг друга. Здесь и сейчас. Немедленно. И хрен с этими оргазмами. После секса я всегда чувствую скорее легкую досаду, как после хорошей книги. Всегда хочется продолжения. Особенно с тобой. С тобой я ощущаю себя кентавром. С тобой мы Яты. Именно Яты. Нет ни меня, ни тебя, а есть он – страшный зверь Яты, оглашающий криком окрестности и наводящий ужас на деревенских собак. Танец Яты при полной луне. И важно здесь каждое движение, каждый штрих, каждая мелочь. Но приходит финал, и мы с тобой распадаемся с обреченностью
– Может, ты не пойдешь?
Женька все—таки начала этот разговор. После кофе, после объятий и страсти, после тысячи других «после» она закурила сигарету, выпустила дым и задала вопрос, который висел над ними уже целую вечность с того самого времени, как…
– И в этом ты вся. В момент наивысшего доверия ты вонзаешь мне в спину булавку, не нож, а именно булавку, что чертовски больно, хотя и не смертельно, по крайней мере, ты так считаешь.
– Я боюсь за тебя.
– Я тоже боюсь за себя, но…
– А нельзя без «но»?
– Знаешь, большинство людей вполне свободно обходится без «но». А вот какой-нибудь Беринг без этого «но» не может, надо ему в свой пролив любой ценой. Таких людей мало, но они есть. Боюсь, что я один из них.
– Там опасно.
– Скорее всего, но… Опять «но». Видишь, сколько их у нас. У меня преимущество.
– Какое?
– Опасности обо мне и не подозревают. Я же наверняка знаю, что они ТАМ есть. Фактор внезапности.
– Я серьезно.
– Я тоже.
– Тогда я с тобой.
2
Очередной привал в очередном низком душном коридорчике. С тех пор, как они вчетвером покинули дом, им ни разу не встретилось ничего похожего на жилье. Только душные извилистые коридоры, местами сырые и зловонные. Ни еды, ни пива, ни одежды. Ничего. Запасы приходилось экономить, как и сигареты. Они тоже были на вес золота. Каждую приходилось пускать по кругу. Все старались затянуться, как можно глубже, а потом максимально задержать дыхание, чтобы необходимый для их отравленных тел никотин…
Ребята спали, Женька читала, а Костик о чем-то сосредоточенно думал. Точнее, не думал, а волновался, Какая-то скрытая тревога мешала ему спать.
– О чем ты думаешь? – Спросила Женька. – В последнее время ты сам не свой.
– Не нравится мне все это. Да и предчувствие.
– Все же спокойно.
– Вот именно. Спокойно. Слишком все гладко и спокойно. Не к добру. Расслабляет это, а нам нельзя расслабляться. Вот и сейчас. Бери нас теплыми, кто хочет. Завтра надо будет установить дежурство и места для ночлега искать побезопасней.
– Давай покурим. Одну на двоих, чтобы не торопясь? Забыла, когда уже курила по-человечески, а так это только расстройство.
– Нас же убьют.
– Скажем, что не добудились.
– Держи, – Костик протянул сигарету Женьке.
– Сейчас бы в душ, потом пива с тушенкой, потом на свежие простыни, и чтоб никто не мешал. А потом на всю катушку, как в первые дни любви.
– Меня всегда добивали фильмы, в которых главные герои, гуляя по пустыне так месяца два, начинали заниматься любовью. Раздевали друг друга, облизывали тела…