Рассказы и сказки
Шрифт:
– Та-ак, - сказал лоцман и посмотрел на маленький катерный компас. Чуть левее бери: сейчас под берегом буй откроется. От него и пойдём.
Показалась цепочка буёв - красные конические бочки с решётчатыми башенками. На башенках поблёскивали резными стёклами фонари.
– Страшное дело, - сказал старшина, - сколько река песку, глины тащит. Мель на мели. Работает Амур!
Лоцман кивнул и закашлялся.
– Скрипишь?
– спросил старшина.
Лоцман не ответил. Он поправил на голове порыжевшую фуражку с кокардой и приоткрыл железную дверь.
В рубку ворвался холодный воздух.
Под дверью кто-то повизгивал.
– Машка, - сказал сердито лоцман, - опять сюда пришла? Марш на место!
В дверь просунулась чёрная медвежья голова. Машка посмотрела на людей, шумно вздохнула, блеснула белой салфеточкой на груди и исчезла.
По железной палубе зацокали когти.
Лоцман посмотрел ей вслед.
Машка устроилась около машинного люка на коврике из верёвок. Она возилась, отворачивалась от брызг, летящих через борт, скулила.
– Через три часа к "Победе" подойдём!
– сказал лоцман, возвращаясь в рубку.
– Отлив сейчас. Полной воды там ждать будем!
К рыбачьему колхозу "Победа" подошли под вечер. Над синими сопками на западе уже зеленело небо.
Заметив катер с баржей, на берег высыпали рыбаки. Двое из них прыгнули в лодку, оттолкнулись, пошли навстречу.
– Прохору Петровичу!
– крикнул один рыбак.
– Газетки свежие есть?
Прохор Петрович бросил в лодку пачку газет, перевязанную бечёвкой. Он стоял у борта, у его ног тёрлась Машка.
Лодка ударилась о катер. Машка встала на задние лапы и, положив морду на цепной поручень, посмотрела на рыбаков. Рыбак нагнулся и вытащил из-под скамейки серебристую скользкую горбушу.
Машка поймала рыбину на лету, уселась и, радостно урча, принялась её грызть.
– Избалуешь её!
– сказал Прохор Петрович рыбаку в лодке.
– Она и так это место от самого города ждёт.
Рыбак махнул рукой.
– Ладно. Ну, а тебе как, пишут?
– крикнул он на прощание.
Лоцман не ответил.
– А ты всё равно пиши, пиши. Война, знаешь, как всё перевернула? Пока разберутся!
– крикнул ещё раз рыбак, и лодка ушла.
ПОЧТА
Назад возвращались налегке, без баржи.
Весело стучал дизелёк. Жёлтые брызги летели на рубку, на машинный люк.
– Быстро мы её отвели!
– сказал старшина.
– Раз-раз - и назад. У сахалинского берега, говорят, опять буи сдвинуты!
– Ползут мели, ползут!
– ответил лоцман.
Войдя в порт, катер стал у причала.
Прохор Петрович сошёл с катера, скрипучей дощатой лестницей побрёл из порта наверх в город.
Над обрывом, четырьмя окнами выходя на реку, желтело новое, обшитое тёсом здание. Над крыльцом синяя с белыми буквами доска:
ПОЧТА
За спиной лоцмана мягко застучали доски. Прыгая со ступеньки на ступеньку, его догоняла Машка.
Прохор Петрович вошёл в почту.
Девушка в окошке "до востребования" кивнула ему, защёлкала письмами в ящике.
– Вам опять тоненькое, - огорчённо сказала она и протянула жёлтый листок с отпечатанным типографским текстом.
– Опять не нашли!.. Снова запрашивать будете?
Прохор Петрович кивнул, отошёл к конторке, морщинистыми загрубевшими пальцами взял ручку, прямыми высокими буквами написал открытку.
Девушка мельком взглянула на неё, выше и правее слов "адресный стол" наклеила марку.
– Пошли, Машка, назад, на катер!
– сказал Прохор Петрович.
БЫЛА ВОЙНА
Лоцман лежал на узкой катерной койке, укрытый ватником, и смотрел, как в круглом иллюминаторе вспыхивают синие и жёлтые солнечные зайчики.
За бортом, казалось совсем рядом, у локтя, бормотала, булькала вода. Койка чуть-чуть покачивалась.
Лоцман уснул.
Ему опять приснилась война. Дымные пароходы в таллинском порту. Жена с дочкой на палубе парохода. У дочки в руках была красная плетёная корзинка. Отдали швартовые, пароход развернулся и отошёл от причала. Сотни рук заметались в воздухе над чёрным пароходным бортом. Среди них мелькала - не угадать какая - рука жены и светилась поднятая над головами красная корзинка. Пароход уходил в Ленинград. Вдруг завыли сирены. Отчаянно затарахтели зенитки. С запада, прячась в облачных полосах, на город плыли вражеские самолёты.
Пароход отчаянно задымил и поспешил к другим кораблям - военным - под прикрытие их орудий.
Прохор Петрович стоял, прижавшись спиной к бетонной стене склада, и смотрел, как мечется по палубе красная корзинка...
– Прохор Петрович!
– раздался голос. В каюту просунулась голова матроса.
– Вас в порт вызывают, к начальству!
"Опять уговаривать", - подумал Прохор Петрович, снял со стены фуражку, натянул ватник и вышел на палубу.
КАТЕРА
Начальник сидел за большим пузатым столом и вертел в руках толстую зелёную авторучку.
– Вот и ты!
– сказал начальник и кивнул.
Прохор Петрович остановился перед столом.
– Как здоровье?
– спросил начальник.
– Ничего.
– Вот, вот... только что ничего: Дело есть срочное. Не знаю, как с тобой и быть.
Прохор Петрович пожал плечами. Он мял в руках фуражку с гербом, смотрел на зелёную авторучку и думал: "Сейчас опять начнёт про берег..."
– Проводка есть одна. Срочная, - сказал начальник и поскрёб пальцами лысый выпуклый череп.
– Катера в бухту Надежда провести надо.