Рассказы и сказки
Шрифт:
— Пора спать, — сказала мама, — уже поздно. Неизвестно, как сложится завтрашний день.
— Вова, вставай!
— М-м-м…
— Приезжает Степан!
— Что?
Вовка вскочил. Мама стояла у кровати уже одетая. В пальто.
— Я говорю: приезжает Степан. Только что объявили по радио — приходит пароход. Я на работу, там отпрошусь. А ты беги в порт. Найдёшь Фёдора, скажи — пусть тоже встречает.
Вовка часто заморгал глазами.
«Как это — приезжает Степан?»
— Посмотри
Вовка наконец понял. Он быстро оделся, схватил со стола кусок хлеба, выскочил на улицу и помчался вниз, к порту.
Над горбатыми крышами складов поднималась сломанная углом решётчатая стрела крана. Вовка миновал ворота и, не спуская со стрелы глаз, начал пробираться между угольных куч к воде.
Наконец он вышел на причал. Это было то самое место, где он когда-то принял водолазный костюм за человека. Отсюда был виден весь плавучий кран. Он был похож на маленький железный остров. Около крана на воде стояло несколько катеров.
Вовка направился туда.
Он дошёл до конца причала, спустился к воде и, увязая по щиколотку в чёрной зыбучей гальке, добрался до катеров.
Здесь на берегу лежали деревянные клети, суетились матросы и расхаживал, сбив на затылок фуражку, Борис Павлович.
— Ты это откуда? — удивился он. — Здесь опасно. Сейчас будем поднимать катер.
Вовка рассказал, зачем пришёл.
— А-а… Вряд ли Фёдора отпустят. Ну, разве что на часок…
Он подошёл к самой воде и что-то крикнул старику в морском кителе, который распоряжался на кране. Тот подумал и нехотя кивнул.
— Всё-таки отпустил! — сказал, возвращаясь, Борис Павлович.
Тем временем кран отошёл от берега, повернул башню со стрелой и стал медленно опускать крюк над одним из катеров. На крюке висели, покачиваясь, две стальные петли. Матросы поймали их, подвели под днище катера.
Старик на кране скомандовал:
— Вира!
На кране загудели моторы, стальной трос начал натягиваться. Крюк пополз вверх. Трос натягивался до тех пор, пока катер не вздрогнул и тяжело, с глухим всплеском не оторвался от воды.
Теперь он, подрагивая, висел в воздухе, и с его днища лил весёлый капельный дождь.
— Борис Павлович, зачем вы их поднимаете? — спросил Вовка.
— На просушку. Катер должен быть всегда лёгким и быстрым.
Плавучий кран стал приближаться к берегу. Вместе с ним плыло по воздуху, надвигалось на Вовку, как самолёт, красное днище катера.
Вовка попятился.
— Майна! — скомандовал старик.
Борис Павлович присел у одной из клетей и, запрокинув голову, стал смотреть, как опускается катер. Наконец он коснулся брёвен. Клеть затрещала, трос, на котором висел катер, обвис.
— Есть! — сказал Борис Павлович, и матросы, которые стояли рядом, закричали
— Есть!
С крана, из стеклянной будки машиниста, кто-то махал Вовке рукой.
— Дядя Фёдор! — крикнул Вовка. — Скорее! Пароход идёт!
Из будки вылез человек в матросской куртке, сел в маленькую лодочку-ялик и погрёб к берегу.
Это был Фёдор.
На причале было немного народу. Люди рассыпались кучками, и от этого громадный причал казался совсем пустынным.
— И верно, идёт! — сказал Фёдор.
У поворотного мыса, теряясь на фоне коричневой сопки, дрожала чёрная точка. Над ней голубел еле видный дымок.
Время шло. Точка росла и превратилась в большой чёрно-белый пароход. Он обогнул входной мол и вошёл в гавань.
По причалу, у чугунных тумб, вбитых в землю, забегали матросы.
Пароход приближался. Вот уже его борт навис над берегом.
— Подать носовой!.. Подать кормовой!.. — раздалось на пароходе.
Две верёвки, извиваясь как змеи, взлетели над палубой, долетели до причала и упали рядом с чугунными тумбами. Матросы подхватили их и начали тянуть. За каждой с парохода на берег пополз толстый стальной канат с петлей на конце.
Матросы накинули петли на тумбы. Пароход привалился к причалу охнуло, заскрежетало железо — и замер.
В длинной веренице пассажиров на сходне показалась знакомая серая куртка.
— Стёпа! — закричал Вовка.
Степан медленно сошёл на причал.
— Так вот ты какой! — сказала, подходя к нему, мама. — Молодец, сам доехал.
Степан стоял, опустив голову.
— Не голодал? — спросил Фёдор.
— Нет.
— Ну, пойдём.
— Прямо к нам, — сказала мама.
— Мы у знакомого остановились, — сказал Вовка. — Он военный моряк. У него катера и штаб.
Степан поднял свой фанерный чемодан, и они пошли к выходу из порта.
— Знаешь, — говорил на ходу Вовка, — тут жить ничего, можно! Видишь дым? Это вулкан!
— Ага.
— У нас свой ёж есть. Под домом. Тут ежи не водятся, а мы привезли.
— Ага.
Прошли ворота порта.
— Мальчики, не торопитесь! — сказала мама. — Вон на горе ваша школа. Я тебя, Степан, уже записала в неё.
— Неужели ты не хочешь учиться? — шёпотом спросил Вовка. — А я так хочу, так хочу!
— Ну и ладно.
— Чудак, теперь тебя никто ругать не будет.
По обе стороны мощённой красным обкатанным камнем улицы тянулись канавы. На дне их лежали чёрные плети труб.
— Здесь будет большой портовый город, — сказала мама. — Будут кинотеатры, магазины. Пойдёт троллейбус… Тут всё только начинается. Вот в этом доме нам обещают комнату. Это будет наш дом… Володя, куда ты помчался?
Вовка летел впереди всех.
Тучи, которыми с утра было затянуто небо, разошлись. В облачном разрыве показалось оранжевое солнце.