Рассказы из разных сборников
Шрифт:
В ту ночь я не спал. Я проверил все свое оборудование десять раз и не нашел — в чем же причина. Я даже туловища кролика не нашел. Утром я направился в магазин по продаже принадлежностей для фокусов. Там тоже ничего не понимали. Продавец убеждал меня взять черепаху: " Кролики не в моде. Сейчас идут черепахи. Скажешь детям, что это черепахи-ниндзя из мультика и они со стульев упадут". Но я настоял на кролике. Нового кролика я тоже назвал Казамом. Дома на автоответчике у меня было записано уже 5 заказов на представления — от родителей детей, которые были на последнем. На одной из записей мальчик даже просил оставить ему оторванную
Следующее мое представление было в среду — у мальчика из престижного района. Я все время нервничал и не мог сосредоточиться. И вот наступило время финала. Я глядел в зал и нащупывал уши в цилиндре. Ушей не было. На этот раз я выташил мертвого младенца. Восторг был неописуемый.
Больше я этого трюка не делаю. Раньше это был мой любимый трюк, но теперь, стоит мне о нем подумать, у меня руки начинают трястись. Я представляю себе, какую жуткую штуку я еще могу вытащить и какой будет восторг детей. Вчера я представил себе вдруг, что я запускаю руку в цилиндр и ее хватают челюсти чудовища. Мне теперь даже трудно представить, как у меня раньше хватало смелости на этот трюк.
Я вообще прекратил выступать, но меня это не волнует. Пусть я не зарабатываю — ничего страшного. Иногда я надеваю концертный костюм — просто так, дома, или проверяю секретный ящик стола. И все. Никаких фокусов. Я только валяюсь в постели и вспоминаю голову кролика и труп младенца. Как будто это — какие-то намеки в загадке, которую я обязан разгадать. Как будто посредством этого кто-то пытался мне что-то очень важное сообщить. Например, что нынешнее время — не очень удачное для кроликов и для младенцев. И вообще для фокусов.
ВЕНЕРА
Эти боги пользовались большим уважением. Когда они приехали, все хотели им помогать — Сохнут, министерства абсорбции, жилищного строительства. Все. Но сами они ничего не хотели. Они прибыли без ничего, ничего не просили; работали, как арабы и были довольны. Так вот как они устроились — Меркурий — посыльным, Атлас — грузчиком, Вулкан — на мусоровозе. На простом мусоровозе. А Венера попала в нашу контору. Ксерокопирование документов.
У меня тогда был дерьмовый период. Просто не знал, куда себя деть. Я был один, совсем один. Мне очень хотелось большой любви. Каждый раз, когда я въезжаю в такое состояние, я учу для себя что-нибудь новое — гитара там или рисование.
И когда у меня что-то получается, я начинаю чувствовать себя получше — забываю, что у меня, в сущности, никого на свете нет. Но сейчас я впервые понимал, что мне никакой кружок керамики не поможет. Мне хотелось чего-то, во чтобы я смог поверить. Чего-то вроде такой большой любви, которая никогда не кончается, чтобы она меня никогда не бросила. Мой психолог выслушал меня и предложил мне купить собаку. Да ну его.
Она работала с полдевятого до шести, иногда даже позже. Копировала листы в десятках экземпляров и складывала их.
Даже когда она нагибалась, вспотевшая, над машиной и поток света из машины вынуждал ее закрывать глаза, она была самым красивым из всего, что я когда-либо видел. Я хотел ей это сказать, но не осмелился. Я написал ей это и оставил ей записку на столе. А утром я увидел эту записку, размноженной в 50 экземплярах. Она не так уж хорошо владела ивритом. Она была богиней, и получала у нас полставки — я как-то раз увидел ее ведомость на зарплату. Я хотел на ней жениться, хотел
Я не знаю как это случилось, но в конце концов я спросил ее, не хочет ли она пойти со мной в кино. Девушка, которую Парис выбрал, улыбнулась мне самой нежной и стеснительной улыбкой, которую только можно вообразить и согласилась.
Перед выходом из дому я взглянул на себя в зеркало. У меня на лбу выскочил маленький прыщик. Я с римской богиней красоты иду сегодня в кино. Я выдавил прыщик и промокнул это место туалетной бумагой. Кто ты, жалкий смертный, осмеливающийся купить ей попкорн, и даже помышляющий в своей дерзновенности о том, как бы коснуться ее рукой в темноте зала? После сеанса мы поехали в какой-то бар. Я надеялся, что она не станет говорить о фильме — у меня не было о нем ни малейшего понятия. Весь фильм я смотрел только на нее. Мы немного поговорили про работу, и про то как ее семья устроилась. Ей здесь нравилось. Она хотела достичь большего, и достигнет, но пока что ей нравилось.
— Господи, сказала она, коснувшись меня рукой, если бы ты знал, как нам там было хреново.
Когда я отвозил ее домой, я спросил — действительно ли она верит в Бога. Она рассмеялась:
— Если ты спрашиваешь, знаю ли я, что он существует, то я отвечу «да». И не только Он, но и другие боги. Но если ты спросишь, верю ли я в Него, то я отвечу "конечно нет". Мы прибыли к ее дому и она уже собиралась открыть дверцу машины. Я себя проклинал, что ехал по короткой дороге. Мне так хотелось, чтобы она еще немного побыла со мной. Я молился, чтобы случилось какое-нибудь чудо. Чтобы нас полиция арестовала, чтобы случилось что — нибудь, чтобы она со мной осталась. Когда она уже вышла из машины, я предложил ей заехать ко мне на чашку кофе.
Вот она спит возле меня. Лежит на животе, голова погружена в подушку. Губы слегка шевелятся, будто она что-то себе говорит.
Ее рука меня обнимает, ее ладонь на моей груди. Я стараюсь дышать потихоньку, чтобы мое дыхание ее не разбудило. Она действительно красавица, совершенство. И очень симпатичная. Ну и что? Завтра куплю собаку.
ЯЙЦА ДИНОЗАВРОВ
Узи пришел ко мне после школы с книжкой про динозавров. Он сказал, что динозавры уже умерли, но в разных местах остались их яйца и что мы их найдем и у нас будут личные динозавры, и мы сможем ездить на них в школу и давать им имена. Он сказал, что яйца динозавров находят в углах дворов, глубоко— глубоко под землей. Так мы взяли лопаты со склада садовника и начали копать в углу за балконом, там где ставят сукку. Мы копали часа два по очереди, пока темнеть не начало, но ничего не нашли. Узи сказал, что это еще недостаточно глубоко и что надо будет потом продолжить. Мы пошли умываться и под краном во дворе. И к нам подошел приятель Рали со своим велосипедом «Трента», который вечно ломается.
— Привет, ребята, — начал он подлизываться, — как дела?
Узи толкнул меня вбок, так я сказал, что все нормально и мы ничего не делаем.
— Ничего не делаете с лопатой? А где твоя сестра?
Я ему сказал, где она и он пошел к нам. Моя сестра Рали его любит, но я его терпеть не могу. И не то, чтобы он делал что-то особенное, а просто морда у него противная, как у плохих героев в фильмах.
— Нам надо продолжить копать ночью, — сказал Узи, — встретимся во дворе в 12.00. Ты принеси лопату, а я возьму фонарь.