Рассказы Ляо Чжая о необычайном
Шрифт:
Так прошло несколько месяцев, и Би почувствовал, что он как будто сделал успехи. Дева проэкзаменовала его и засмеялась.
– Нет еще, нет еще! – сказала она.
Би как-то вышел со двора, чтобы сыграть с теми, с которыми он ранее играл, – все заметили его необыкновенные успехи и подивились.
Би был человек прямой, открытый и в душе не терпел ничего оставшегося невысказанным. Понемногу он стал пробалтываться. Дева, конечно, сейчас же узнала и выговаривала ему:
– Тот, кто не терпит неприятностей в дружбе с однородным ему человеком, не дружится с шалым студентом. Сколько раз я велела тебе быть осторожным и молчать, а ты все еще по-прежнему…
Рассердилась
Так прошло около года. Однажды вечером она пришла, безмолвно уселась и уставилась на студента. Тот было с ней за шахматы – не играет. Он с ней спать – не ложится. Грустно-грустно сидела довольно долго и наконец спросила его:
– Скажи, как ты относишься ко мне по сравнению с Цинфэн, «Синим Фениксом», повесть о которой ты так любишь?
– Конечно, ты лучше, – отвечал Би.
– Ну, я, положим, стыжусь с ней сравниться. Однако вот в чем дело. Ляо Чжай – твой друг по школе. Будь добр, попроси его сочинить повесть обо мне. Быть может, лет через тысячу меня тоже будут любить и вздыхать по мне, как ты по Цинфэн.
Би сказал на это:
– Давно я об этом думал, но по твоему приказанию – помнишь, тогда? – я нарочно молчал!
– Ну, это было прежде, – возражала дева, – а теперь я хочу с тобой проститься, и не стоит уже скрывать…
– Куда же ты?
– Мы вместе с четвертой сестрой вызваны к «Матери Западных Царей» [25] и назначены вестницами цветов и птиц. Больше не удастся к тебе прийти.
Би просил ее что-нибудь сказать ему на прощание. Дева сказала:
– Если твой гордый дух смирится, ошибок, разумеется, станет меньше.
С этими словами она поднялась, схватила студента за руку и попросила проводить ее. Прошли около версты и с плачем расстались, причем дева сказала ему:
25
… вызваны к «Матери Западных Царей» – «Мать Западных Царей» – Сиванму, царица фей, живущая на Дальнем Западе, у Яшмового Озера, и владеющая чарами бессмертия. Образ Сиванму с течением времени претерпел ряд изменений.
– Если нас друг к другу тянет, то нельзя отрицать, что когда-либо снова встретимся.
С этими словами ушла.
В девятнадцатый день последнего месяца двадцать первого года [26] Канси Би сидел со мной в моем кабинете, который носил тогда имя «Кабинета Горделивых Дум», – сидел и подробно рассказывал всю эту странную историю, случившуюся с ним, а я говорил ему:
– Если была такая лиса, то кисти Ляо Чжая она окажет только честь.
Взял и записал.
26
В девятнадцатый день последнего месяца двадцать первого года Канем – Двадцать первый год Канси – 1680 г.
ДЕВА-ЛИСА
И Гунь был из Цзюцзяна. Ночью пришла к нему, какая-то дева и легла с ним. Он понимал, что это лиса, но, влюбившись в красавицу, молчал, скрывал от людей: не знали об этом даже отец с матерью.
Прошло довольно много времени, и он весь осунулся.
– Все эти обыкновенные вульгарные талисманы, – отвечала лиса, – конечно, не могут меня удержать. Однако для всех ведь существует родственное приличие, а разве можно допустить, чтобы мы с тобой блудили в присутствии отца?
Старик, узнав это, еще чаще стал спать с сыном, даже не отходил от него. Лиса перестала приходить.
Затем случилась смута. Разбои и мятежи свирепо прошли по всей стране. Вся деревня, где жил И, разбежалась, и вся семья его рассеялась. Сам он бежал в горы Гуньлунь. Кругом были дикие, безлюдные места, а с ним никого близкого или знакомого. Солнце уже закатывалось, и в душу все сильнее и сильнее закрадывался страх. Вдруг он видит, что к нему подходит какая-то дева. Думал было, что это из беженок. Посмотрел вблизи: оказывается, его дева-лиса. После разлуки и средь разрухи свидание было радостным и милым.
– Солнце уже на западе, – сказала ему лиса. – Идти больше, пожалуй, некуда. Подожди-ка здесь некоторое время, пока я не присмотрю места получше, где бы можно было устроить домик, чтобы спрятаться от тигра и волка.
Прошла несколько шагов к северу, присела где-то в траве, что-то там такое делая. Потом через небольшой промежуток времени вернулась, взяла И за руку и пошла с ним к югу. Сделали десяток-другой шагов – она опять потащила его обратно. И вот он вдруг видит тысячи огромных деревьев, которые окружают какое-то высокое строение, с медными степами, и железными столбами, и с крышей, напоминающей серебро. Посмотрел вблизи – стены оказались ему по плечо, причем нигде в них не было ни ворот, ни дверей, но все они были усеяны углублениями. Дева вскочила на стену и перепрыгнула. То же сделал И. Когда он вошел в ограду, то подумал недоверчиво, что золотые хоромы человеческим трудом не создаются, и спросил лису, откуда все это явилось.
– Вот поживи здесь сам, – сказала она, – а завтра я тебе это подарю. Здесь золота и железа на тысячи и десятки тысяч. Хоть полжизни ешь, не проешь.
Затем стала прощаться. И принялся изо всех сил ее удерживать, и она осталась, причем сказала ему:
– Меня бросили, мной пренебрегли – этим я уже обречена на вечную разлуку. А теперь смотри: не могу быть твердой.
Когда И проснулся, лиса ушла неизвестно куда. Рассвело. И перепрыгнул через стену и вышел. Обернулся, посмотрел туда, где был, – никакого здания уже не было, а только четыре иглы, воткнутые в перстень, а на них коробка из-под румян. А то, что было большими деревьями, оказалось старым терновником и диким жужубом.
ЛИС ИЗ ВЭЙШУЯ
У Ли из Вэйсяня был отдельный дом. Как-то к нему явился старичок, желавший снять помещение, за которое он давал пятьдесят лан в год. Ли согласился. Затем старик ушел и пропал без вести. Ли велел сдать помещение кому-нибудь другому, но на следующий же день явился старик и сказал:
– Ведь о сдаче помещения вы договаривались со мною и даже в присутствии свидетелей. Как же вы хотите сдать его другим?
Ли сказал, что именно ввело его в сомнение.