Рассказы Ляо Чжая о необычайном
Шрифт:
– Чтобы быть таким неблагодарным за мое доброе отношение и за мое чувство, – это уж чересчур… Однако что делать? Если я вызываю отвращение и презрение, я и сама уйду. Только вот что: раз наши отношения прекращаются, то мое оскорбленное чувство обязательно требует удовлетворения. – В сильном гневе повернулась и ушла.
Студент испугался и опять обратился к знахарю. Тот пришел и стал устраивать заклинательный алтарь… Не успел он расставить свои вещи, как вдруг свалился на пол, и кровь залила все его лицо. Смотрят – у него отрезано ухо. Все бросились в крайнем испуге бежать. Знахарь тоже, закрыв рукой ухо, быстро куда-то юркнул. В
Вдруг видит: входит его женщина с какою-то тварью в руках, у которой голова кошки, а хвост собачий. Поставила эту тварь у постели в стала науськивать:
– Сс-сс. Грызи подлецу ногу!
Тварь сейчас же вцепилась в туфлю студента. Зубы ее оказались острее стали. Студент пришел в дикий ужас, хотел было спрятать йогу, но не мог шевельнуть ни суставом. Тварь стала грызть палец, тот так и захрустел. Студент, испытывая невероятные боли, молил и заклинал прекратить его мучения.
– Все золото и все жемчуга сейчас же вынуть и не сметь утаивать, – кричала женщина.
Студент обещал. Женщина цыкнула, и тварь перестала кусать. Студент, однако, не мог выбраться из-под кровати и только рассказывал, где что лежит. Женщина пошла искать сама. Отыскала драгоценности, жемчуга, разное платье и, сверх этого, еще двести с чем-то лан. Ей показалось этого мало, и она снова стала натравливать свою тварь, которая опять принялась грызть. Студент жалобно вопил, просил простить его. Женщина назначила ему срок в десять дней, с тем чтобы ей было выплачено шестьсот лан. Студент согласился.
Тогда она ушла, захватив с собой животное. Через некоторое довольно продолжительное время стали понемногу собираться домашние. Вытащили студента из-под кровати: у него из ноги хлестала кровь, – оказывается, два пальца потеряны. Осмотрели дом – все богатство исчезло, осталось только рваное одеяло былых дней, которым его и накрыли, уложив в постель. Теперь, боясь, что через десять дней женщина опять появится, продали прислугу и все имущество, чтобы выручить сполна назначенную сумму. Действительно, женщина явилась в срок, ей быстро вручили деньги, после чего она ушла, не сказав ни слова. На этом посещения и прекратились.
Раны на ноге у студента стали заживать лишь после всевозможного лечения; прошло около полугода, прежде чем он выздоровел. После этого он остался так же гол и беден, как был раньше. А лиса пошла в соседнюю деревню к некоему Юю, бедному крестьянину, бывшему в вечной нужде. И вот через три года он внес все недоимки; огромные дома его тянулись один за другим, одевался он в роскошные одежды, половина которых была из тех, что были в доме студента. Тот видел это, конечно, но не смел даже спросить. Как-то раз на пути он встретил свою женщину, стал на колени и долго так стоял у дороги. Она не проронила ни слова и только взяла пять-шесть лан, завернула в простую тряпку и издали швырнула ему, затем повернулась и пошла дальше.
Юй рано умер, а женщина по временам все-таки приходила в его дом, и все золото, все одежды сейчас же стали исчезать. Сын Юя, завидев ее, поклонился и представился, а затем издали стал заклинать ее, говоря так:
– Раз отец наш умер, то мы, его дети, должны бы и вам быть детьми. Если вам не угодно даже пожалеть и приласкать нас, все же как можете вы так спокойно допустить нас до разорения?
Женщина ушла
ЛИСИЙ СОН
Мой приятель Би Иань был человек решительный, ни с кем не считавшийся, смелый, самовольный, сам себе радующийся. С виду он был тучный, весь оброс волосами. Имя его среди ученых того времени было известно.
Как-то раз он приехал по делам в имение к своему дяде – губернатору и расположился там на ночлег во втором этаже дома, в котором, как рассказывали, всегда жило много лисиц. Би часто читал повесть о «Синем Фениксе» [23] и всякий раз уносился в тот мир, всей душой досадуя, что с ним ни разу этого не случалось. Поэтому, очутившись здесь, на этой вышке, он настроил соответствующим образом свои мысли и сосредоточил все свое воображение, а затем пошел к себе спать. Солнце уже склонялось к закату. Дело было летом. Было жарко и душно. Он лег против двери и заснул. Во сне ему показалось, что кто-то его будит. Проснулся, оглянулся – видит, стоит какая-то женщина, в возрасте, как говорил Конфуций, когда уже «не колеблются» [24] , но сохранившая еще одухотворенное изящество. Би в испуге вскочил, спросил ее, кто она, зачем здесь…
23
… повесть о «Синем Фениксе»– повесть о перерождениях очаровательной лисы.
24
… когда уже «не колеблются»– то есть в сорок лет.
– Я – лисица, – отвечала она, смеясь. – Тронута вашим глубоким желанием, которое принимаю.
Би слушал и восхищался. Стал шутить и острить. Женщина говорила ему, улыбаясь:
– Мои годы уже порядочно возросли. Если я и не возбуждаю в ком-нибудь отвращение к себе, все-таки сама первая постыжусь и остановлюсь. А вот у меня есть дочка, только-только начинающая делать прическу, – может быть, она прислужит вам, подав помыться и причесаться. На следующую ночь не пускайте к себе никого, и мы придем. – Сказала и ушла.
Наступила ночь. Би закурил благовонные свечи, уселся и стал поджидать. Действительно, женщина явилась, ведя за руку девушку, у которой все манеры и наружность были столь грациозны и столь очаровательны, что весь мир обойди – не сыщешь ничего подобного.
– Господин Би, – обратилась к ней женщина, – имеет с тобой давно определенную судьбу, и ты должна остаться здесь. Возвращайся завтра пораньше, нечего быть жадной до спанья!..
Би взял девушку за руки и повел под полог, где насладился ею сполна в любовном ликовании. Когда дело было сделано, девушка, смеясь, сказала:
– Какой ты жирный, неуклюжий, тяжелый – нет сил вынести!
Еще не рассвело, а она уже ушла. К вечеру сама явилась и сказала:
– Сестры хотят поздравить меня с женихом. Может быть, соблаговолишь завтра пойти к ним вместе со мной?
Би спросил, куда это. Она сказала, что старшая сестра устраивает угощение недалеко отсюда. Би и в самом деле принялся ждать ее, но она долго не приходила. Все тело его понемногу устало, и он уж прикорнул было к подушке, как вдруг дева вошла к нему и сказала: