Рассказы о Чапаеве. Матрос Железняк (сборник)
Шрифт:
А через час Железнякову доложили:
— Весь гарнизон сдался. Дума распущена. В городе установлена советская власть.
Чернорабочий революции
Путь на Донбасс был свободен. Но Анатолию не пришлось двигаться дальше — срочная телеграмма вызвала его в столицу.
4 января 1918 года Железняков во главе отряда матросов прибыл в Петроград. В Центральном Комитете большевиков его уже ждали.
— Партия знает вас, товарищ Железняков, и поручает вам ответственное дело, — высокий человек с небольшой острой бородкой и пристальным взглядом ясных
Утром 5-го января в Таврическом дворце открылось Учредительное собрание. Но еще до его открытия на площади перед дворцом появилась враждебно настроенная толпа. Студенты из богатых семей, переодетые офицеры, лавочники и бывшие царские чиновники шли к Таврическому дворцу.
Железняков один вышел навстречу толпе. Высокий, широкоплечий, с тяжелым маузером в деревянной кобуре, он спокойно стоял и ждал.
— Кто вы такие и зачем здесь? — спросил он, когда толпа была уже близко.
— Мы пришли на охрану Учредительного собрания! — ответили из толпы. — И вообще — мы демонстрируем нашу силу!
— На охране нового революционного порядка стоят матросы, — ответил Железняков, — и вы нас не опрокинете. Поэтому, во избежание неприятностей, прошу разойтись. Быстро! Ну! — и он сделал шаг вперед.
Толпа попятилась.
А в это время в Таврическом дворце Яков Михайлович Свердлов читал написанную Лениным «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа».
Едва Свердлов кончил, как в зале поднялся страшный шум.
Депутаты Учредительного собрания отказались принять Декларацию. Они вообще отказывались признать советскую власть.
— В таком случае большевики покидают Учредительное собрание, — перекрывая шум, объявил Свердлов.
Проходя мимо Железнякова, Яков Михайлович тихо сказал:
— Оставайтесь здесь. Порядок должен быть сохранен, что бы ни произошло.
Часы тянулись удивительно медленно. Но заседанию не видно было конца. Один оратор сменял другого, выдвигались все новые и новые проекты уничтожения большевизма. Некоторые же считали, что с большевиками вообще уже покончено. Пробило полночь, а ораторы все говорили, говорили…
В четыре часа утра к столу президиума подошел начальник охраны. Положив руку на плечо председателя собрания Чернова, он спокойно сказал:
— Караул устал. Прошу покинуть зал!
— Вы с ума сошли! — задыхаясь от бешенства, закричал Чернов.
— Рабочие и крестьяне не нуждаются в вашей говорильне, — так же спокойно ответил Железняков, — поэтому прошу очистить зал.
— Это безобразие! — завопил Чернов. Я…
— Наоборот — полный порядок, — перебил его Железняков и, обернувшись к одному из матросов, приказал: — открыть окна, проветрить помещение!
Так бесславно закончилось Учредительное собрание — одна из вылазок контрреволюции.
А через несколько дней в этом же зале открылся 3-й съезд Советов.
На трибуну поднялся Анатолий Железняков.
— У революционной армии и флота, у всех «чернорабочих революции» еще не заржавели винтовки и хватит сил для того, чтоб довести революцию до конца и одержать всемирную победу над угнетателями!
Зал ответил Железнякову громом рукоплесканий. Чуть повернув голову, Анатолий увидел, что, подавшись вперед, улыбаясь, ему аплодирует Ленин.
Водопроводчик
Белые чайки, взлетая, вдруг становились розовыми в лучах поднимающегося солнца. На секунду забыв обо всем, Анатолий залюбовался чайками. Море! Третий раз он здесь, на Черном море. В 1913 приезжал он сюда из Богородска почти мальчишкой, искателем правды, мечтающим в одиночку перевернуть весь мир. Тут скрывался он в 1916 от царской охранки. И вот сейчас в 1918 он снова здесь. На этот раз он приехал в занятую врагом Одессу по заданию партии…
Резкий окрик заставил Анатолия вздрогнуть. Обернувшись, он увидел офицера и двух солдат.
— Кто такой? Документы!
— Пожалуйста! — Анатолий небрежно подал паспорт.
— Анатолий Эдуардович Викторс, — прочел офицер и, подозрительно оглядев могучую фигуру, вернул документ.
Анатолий проводил патруль глазами и снова повернулся к морю. На рейде четко вырисовывались силуэты англо-французской эскадры: 6 броненосцев, 2 крейсера, 11 эскадренных миноносцев и 15 транспортов. Что и говорить — сила немалая. А тут еще недавно присоединилась к ним американская флотилия. Город был наводнен иностранными солдатами и матросами.
А в порту, в пустом пакгаузе, собирались моряки с торговых судов; в рабочих районах Одессы и ее пригородах — на Пересыпи, на Фонтанах, на Молдаванке, на Дальних Мельницах собирались по ночам рабочие и рыбаки Одессы. Они не боялись грозных орудий, наведенных на город, их не страшили штыки оккупантов. Пролетарская Одесса готовилась к восстанию.
Штаб восстания — подпольный комитет большевиков — работал днем и ночью. Сюда, на Степную улицу, в торговое помещение под вывеской «Мануфактурный магазин» часто приходил Железняков. Даже близкие друзья не знали, какую огромную, напряженную и опасную работу ведет этот высокий, широкоплечий, не очень разговорчивый человек. Зато его хорошо знали в порту, и на заводах, и на рабочих окраинах. Знали «комрада Анатолия» и французские моряки. Многим из них надоела война, многие поняли, что их обманули, заставили сражаться с такими же рабочими и крестьянами, как они сами. Но это понимали пока еще далеко не все.
Анатолий оглянулся. Набережная была по-прежнему пустынна. «А ведь пора бы», — подумал он.
Прошло еще несколько минут. Наконец показался чумазый паренек. Не останавливаясь, он шепнул Анатолию:
— Все в порядке. Водопровод испорчен.
Постояв еще некоторое время, Анатолий не торопясь зашагал в противоположную сторону. Через час он уже подходил к дому, где разместились французские солдаты.
— Я водопроводчик, — сказал он часовому, указывая на сумку с инструментами.
В казарме часа два назад испортился водопровод, и часовой свободно пропустил Железнякова.