Рассказы о капитане Бурунце
Шрифт:
Машина была вся загружена какими-то чемоданами, свертками, ящичками. Норайр объяснил:
— От тебя в Доврикенд поеду, к матери. Погостим у нее дня два. Вот Дуся набрала подарков. Братья, сестры — каждому нужно что-нибудь привезти.
В доме Норайр разложил подарки. Бурунцу досталась белая электрическая бритва, и он, довольный, тут же подсел к зеркалу и начал водить железным концом по лицу, внимательно прислушиваясь к мягкому жужжанию мотора.
Дуся кинула на плечи Аспрам какую-то прозрачную материю. Измышлялся фасон будущей кофточки.
— Новинка. Из стекла.- Дуся отступала на шаг, задумчиво трясла светлой
Завтракали на веранде, накрыв просторный стол белой скатертью. Детей посадили рядом. Толстый Арам-чик нахально таскал с Маринкиной тарелки кишмиш и орехи. Мать время от времени хлопала его по рукам.
— Мне, знаете, было очень трудно,- рассказывала Дуся — Вы даже всего не представляете! После института хотелось работать, а не пришлось — на руках ребенок. Пишу в анкете-врач. А какой я врач? Жили в Москве с Маринкой в общежитии. Норик весь день занят — то в библиотеке, то в университете. Ох,- думаю,- зачем только я замуж вышла!
Норайр огорчился:
— Разве я тебе не помогал?
— Помогал, — засмеялась Дуся, — сколько можно требовать от мужчины…
Норайр повернулся к Бурунцу:
— Когда ее ни спросишь: «Ну, как тебе живется?» — отвечает: «Хорошо!» Первый раз слышу, что ей, оказывается, плохо было!
Дуся потрепала волосы мужа:
— Зато теперь у нас все замечательно устроилось, лучше не надо. Ведь Норик будет полгода на работе и полгода в Ереване. И представляете — меня тоже берут врачом туда! Будем вместе жить в высокогорных условиях.
— Но там же никаких удобств! — ахала Аспрам.
— Что вы! Вплоть до парового отопления в домах,- снисходительно объясняла Дуся.- Зимой лыжи, коньки. Самая здоровая жизнь…- Внезапно спохватывалась: — А как у вас? Что у вас нового?
Но через секунду опять начинала говорить о себе, о Маринке, о Норайре.
В этот день, как и обычно по средам, районный отдел милиции проводил сбор сельских участковых уполномоченных. Начинался сбор с политинформации. Несколько часов отводилось для физкультуры — обязательной для всех сотрудников. Только старичкам, и то по определению врачей, разрешалась облегченная программа. Они могли ограничиться гимнастикой. Все же остальные — и Бурунц строго следил за соблюдением этого правила- должны были показать себя на турнике и кольцах, в стрельбе по цели, в беге с препятствиями.
Кончался такой еженедельный сбор спецзанятиями — разбором наиболее значительных происшествий и инструктированием сельских работников.
После завтрака Бурунц потащил своего гостя на физкультурную площадку,- она была оборудована во дворе милиции. Люди уже отстрелялись, и сейчас площадку готовили для тренировки по бегу с препятствиями.
Бурунц расстегнул ворот гимнастерки.
— Вы с кем в паре побежите, товарищ начальник? — осведомился высоченный костлявый старший лейтенант Кочарян. Он сменил Бурунца на посту сельского участкового уполномоченного в Урулике.
— Не с тобой! — отмахнулся Бурунц.- Пока ты один шаг сделаешь, я три раза должен шагнуть.- Он обвел глазами присутствующих.- Да вот же с кем я побегу — с Норайром! — Хитро прищурился.- Посмотрим, как бегают наши ученые…
Норайр снисходительно улыбнулся. Конечно, это шутка! Но люди, столпившиеся вокруг, смотрели на него с любопытством.
— Я
Начальник райотдела милиции стоял посреди двора, уперев в бока волосатые руки,- загорелый, невысокий, весь подобранный, жилистый, еще очень крепкий человек.
— У физиков, видать, кишка тонка? — поддразнивал он.- Конечно, это тебе не космические лучи ловить.
Вокруг готовно захохотали.
— Не беспокойтесь за физиков,- с достоинством отозвался Норайр.- Например, я, к вашему сведению, каждый день в теннис играю…
— А чего же испугался?
— Я? Ничуть.- Норайр вышел из-под навеса.- Только с чего это вдруг я стану здесь бегать?
— А ты не вдруг! — Бурунц насмешливо покачал седой головой.- Ты подготовься. Месяц или два я могу подождать.
— Ну, как бы я ни бегал,- Норайр подошел еще ближе,- а уж здешнего начальника милиции обгоню.
Бурунц упрямо тряхнул головой:
— Смотри. Чем хвалишься, на том и провалишься!
— Тогда пусть нас выпускают.
— А становись рядом! — приказал Бурунц.
Старший лейтенант Кочарян подал сигнал — взмахнул рукой. Бегуны сорвались с места.
Бурунц напористо топал сапогами. С разгона и как-то очень ловко перемахнул через ров. Норайр потоптался у самого края, прежде чем прыгнул. На ровном месте он все-таки догнал соперника. Впереди были двухметровые щиты — барьеры. Они начали преодолевать их одновременно. Внезапно Норайр услышал легкий треск. Пола его кремового чесучового пиджака зацепилась за что-то. Появилась прореха. «Надо было снять пиджак»,- с досадой подумал он. Тем временем Бурунц спрыгнул на землю по другую сторону щита. Норайр махнул следом за ним и опять догнал. Оба пыхтели, сопели, ритмично работали согнутыми локтями. Преодолевая последнее препятствие, Норайр почувствовал, что сейчас обгонит Бурунца. Еще не было выиграно ни одной секунды, ко такая уверенность не могла обмануть. Еще один рывок — и соперник останется позади…
Он взглянул на тяжело дышавшего Бурунца и заставил себя чуть помедлить перед препятствием. Ничтожной доли секунды было достаточно. Буруиц пришел к финишу первым.
Встретили его аплодисментами.
Норайр устало привалился спиной к щиту.
— Проиграл,- развел он руками,- ничего не поделаешь…
— Нет, вы спросите, сколько ему лет и сколько мне! — задорно кричал Бурунц.- Кто из нас двоих моложе?
— Ну ты, во всяком случае, еще не старик,- сказал Норайр.
Потом Бурунц повел его в свой кабинет. Приближалось время, отведенное для приема посетителей. Люди обращались в милицию с самыми неожиданными просьбами.
— К нам человек ни за что не придет, если он счастлив,- сказал Бурунц.- К нам обращаются только в несчастье или когда что-то жмет. Мы видим кухню человеческих отношений.
Пришел старик, пожаловался, что сосед давно уже взял у него в долг двадцать пять рублей — и не отдает. Из-за такой суммы в суд не сунешься. Надо усовестить человека.
Начальник райотдела записал адрес и успокоил старика:
— Поговорю с соседом…
Норайр спросил:
— Неужели такой мелочью будешь заниматься? Пусть сами улаживают свои дела.