Рассказы о потерянном друге
Шрифт:
Попудрипка говорит: «Идите своей дорогой». Они не отстают, липнут как мухи. Начали сквернословить.
Тогда она кликнула собаку и спокойно так заявила:
— А вот теперь, пожалуйста, с удовольствием пройдусь с вами…
И отвела их в милицию.
Молодец, Идея!
Похожий случай у меня.
Я возвращался с патрулирования домой (за каждым из нас закреплен определенный участок, обойдешь его — и ты свободен). Время — два часа ночи. Слышу, за углом какое-то невнятное шарканье, притопывание, хлопки в ладоши, голоса. Заглянул и глазам не поверил:
Эта троица (все студенты из респектабельных семей — «отроки») возвращались с танцулек. Проводили своих подруг. Еще недостаточно развлеклись — подходят к дворничихе и говорят: «Танцуй». Она туда-сюда, что вы да как вы, а они — «танцуй!». Заставили отплясывать на старости лет.
Обеспеченные мерзавцы, нашли над кем потешаться… Ух, и ненавижу я их, дармоедов!
Дорого обошелся им этот «буги-вуги».
А дворничиха — та самая, которая однажды заявила, что нам делать нечего… Надо полагать, теперь разобралась, что собаки — лучшие защитники.
Подвели некоторые итоги. За год по одному нашему райклубу собаководства лишь одна бригада в составе 13 человек произвела 112 задержаний; патрулировали 8849 часов.
Крепко?
Но главное, конечно, не в цифрах; главное — то, что последовало за этими цифрами.
Задержаний и приводов в милицию было много вначале, но потом они стали реже и реже. Заметно уменьшилась уголовщина. За год с небольшим мы почти полностью избавились от преступности в своем районе. Резко снизилась она и в целом по городу.
Теперь в районе полный порядок. Дела пошли мелкие, краж не стало совсем. Из милиции сообщают: сократили число постов. Наблюдение за порядком на улицах и в общественных местах все больше переходит в ведение бригадмила, народных дружин.
Наши ребята уж сетуют. Сегодня патрулируют — тихо. Завтра патрулируют — тихо… Скукотища!
А если вдуматься — большое дело сделали.
Сколько случаев мне рассказывали, как уголовники в дни оккупации становились явными пособниками гитлеровцев и вместе с ними преследовали советских патриотов!
На личном опыте я убедился: чем больше работаешь с собакой, тем она умнее, лучше. Когда-то я завидовал, глядя на Акбара Лидии Ивановны; теперь вижу: свой — ничуть не хуже. Оба трудятся: Акбар Лидии Ивановны охраняет центральный универсальный магазин, мой — патрулирует по городу.
Какое удовольствие воспитать такую собаку, видеть ее преданные глаза! Сколько раз он выручал меня, когда какой-нибудь паразит пытался пырнуть меня ножом, ударить, нанести увечье… Каждый раз, когда смотрю на Акбара, я вспоминаю: ведь это я, я сделал Акбара таким, мой труд заложен в нем! Гордись, Григорий, говорю я сам себе…
Но я хочу отметить и обратное действие: человек воспитывает собаку, а собака в свою очередь действует организующе на человека. Точно. За доказательствами далеко
Да что Попудрипка… А я сам?
Ну, теперь это — пройденный этап!
Прихожу в клуб, а мне сообщают: о твоем Акбаре картину будут снимать. Научно-популярный фильм. Дослужился! На весь Советский Союз теперь прославится Акбар.
Ну, фильм так фильм, я не против. Даже интересно.
Когда обсуждали сценарий на худсовете на студии «Ленфильм», Акбар тоже был со мной. Он всегда со мной. Я уж говорил, что не могу обходиться без него, а он без меня; да, опять же, и приятно — появляться вместе, все его знают. Как же, Акбар! А, это ты, Акбар! Знаменитость! Вести себя он умеет, так было и на этот раз. Сидел важно, не мешал, только порой почесывался независимо. Стук-тук по полу. «Никого не тронет, только гладить нельзя», — предупредил я перед началом заседания. Один режиссер тихонько погладил («уж очень хотелось») — тот цапнул. Ну, не сильно, правда. А если бы не украдкой, то Акбар сначала предупредил бы — зарычал.
…А вы знаете, что Акбар уже побывал под машиной? Кинулся преследовать убегавшего хулигана и попал. Привезли мешок костей. А по лестнице пошел сам — такой упрямый. Сколько тогда все переживали, нигде появиться нельзя: «Как Акбар? Поправляется?» — «Поправляется, поправляется». Счастье, что не переехало колесом, а только ударило.
Мне кажется, что после этого случая Акбар стал еще более недоступный. Злобен стал, но зря не рвет.
А когда снимали показ работы, вышла вот какая история.
Объявили: кто хочет из публики?
Проверить на себе, значит, как работает собака. «Желающий» надел халат, в сапожищах, пытался больно пнуть собаку. После выяснилось, что это и был настоящий уголовник.
Фильм получился очень правдивый.
…Кладбище вот опять доставляет много беспокойства. Не стало темных личностей — другая неприятность: стоит превосходная жаркая погода (июль в наших местах — хорош!) и на кладбище уйма загорающих. Приходят родственники на могилы, чтобы погрустить в одиночестве, посидеть в тишине, а тут голые валяются, жарятся на солнце, выставив пузо, распивают ситро… Нашли пляж!
Сколько ни штрафовали — не помогает.
Кто-то из наших предложил: «А не попробовать ли собак?»
Эффект получился сверх всяких ожиданий. Идешь с Акбаром, видишь — нежится, командуешь: «Аппорт!» Акбар забирает все вещички — штаны, рубаху, иногда даже тапки ухитрится прихватить — и ходу. Голый бежит за ним: «Отдай! отдай!»
Трех дней не прошло — на кладбище ни одного «пляжника»!
Гулял с Акбаром зимой по берегу Смоленки. Вдруг он, дуй не стой, пустился от меня к проруби на середине реки.