Рассказы о русском подвиге
Шрифт:
в ранах, а в плен не дался.
— Ну, а тебе за что же медаль? — спрашивают солдаты у Шапкина.
А тому и ответить нечего.
Носит Шапкин медаль, да покоя себе не находит. Товарищей сторонится.
Целыми днями молчит.
— Тебе что же, медаль язык придавила?! — шутят солдаты.
Прошла неделя, и совсем изглодала совесть солдата. Не выдержал Шапкин,
пошел к Суворрву. Входит в палатку и возвращает медаль.
— Помилуй бог! — воскликнул
Опустил Шапкин голову низко-низко, к самому полу, и во всем признался
Суворову.
«Ну, — думает, — пропадай моя голова».
Рассмеялся Суворов, обнял солдата.
— Молодец! — произнес. — Знаю, братец, без тебя все знаю. Хотел испытать.
Добрый солдат. Добрый солдат. Памятуй: героем не рождаются, героем становятся.
Ступай. А медаль, ладно, пусть полежит у меня. Тебе заслужить. Тебе и носить.
Не ошибся Суворов.
В следующем бою Шапкин первым ворвался в турецкую крепость, заслужил
и медаль и великую славу.
ПЕРЕХОД
Движется суворовская армия, совершает стремительный переход. День, второй,
третий... десятый. Каждый день — шестьдесят верст. То ли солнце палит, то ли грязь,
непогода — идут колонны одна за другой, совершают дальний поход.
Измучились солдаты в пути. Пообтрепались башмаки на дорогах. Гудят от
волдырей и усталости ноги.
Изнемогли солдаты. Нет солдатских сил идти дальше. А идти надо. Нельзя
не идти.
Догоняет Суворов заднюю из колонн. Делает вид, что не замечает солдатской
усталости.
— Богатыри! Ребята! — кричит Суворов. — Орлы! Да за вами и конному не
угнаться! Так, верно, молодцы — шире шаг: отдавите передним пятки.
Догоняет Суворов среднюю из колонн:
— Богатыри! Братцы! Неприятель от вас дрожит. Вперед! Вперед! Нога ногу
подкрепляет — раз, два, левой, левой... Рука руку усиляет — раз, два, левой, левой!
Шибче! Шибче! Задние пятки отдавят!
Догоняет Суворов первую из колонн:
— Дети!, Орлы! Неприятель без вас скучает. Вперед! Вперед! Теснее ряд, выше
голову, грудь навыкат! Ух, махни, головой тряхни, удаль солдатскую покажи!
Барабаны! Музыка! Песни!
Затрубили трубачи и горнисты, ударили барабаны, разнеслась над войсками
песня. Повеселели, подтянулись солдаты. Сбилась от четкого солдатского шага
дорожная пыль столбом.
Едет впереди своих войск Суворов — доволен. Не остановилась русская армия —
движется. Забыли солдаты про ссадины на ногах и усталость. Идут колонны одна
за другой, совершают стремительный переход.
СПОР
Как-то между солдатами начался спор — прав или неправ Суворов, утомляя
войска быстрыми переходами. Спор вели капрал Пенкин и рядовой
Кривокорытов.
— А что, — говорил Пенкин, — прав Суворов. В быстроте вся сила. Быстрота
и натиск решают дело.
— Так-то оно так, — соглашался Кривокорытов. Но тут же начинал свое: —
Так ведь солдатам трудно в походе. И сила людская на это уходит, да и в пути
отстают многие.
— Мало что отстают, — возражал Пенкин. — Пусть лучше десять отстанут, зато
сто победят.
— Ишь ты — десять отстанут! — не унимался Кривокорытов. — А может, эти
десять самые смелые.
— «Смелые»! — усмехнулся капрал. — Кто же это тебе сказал, чтоб смелые —
и вдруг позади!
И другие солдаты поддержали капрала:
— Прав Суворов: лучше устать, но победить!
— Ну, как хотите, — сдался Кривокорытов. — А мне торопиться некуда. Мне
мое здоровье важнее.
И действительно, на всех маршах солдат отставал. Армия уже и закончила
переход и вошла в дело, а бывало, и разбила противника, а Кривокорытов и
другие вроде него еще где-то в пути, обозными клячами тащатся.
— Эх, несдобровать тебе, Кривокорытов! — говорил Пенкин солдату. — Помяни:
отстающего бьют.
Так оно и случилось.
Привел Суворов русские полки стремительным маршем к Рымнику, к лагерю
Юсуф-паши. Прошли солдаты единым махом восемьдесят верст, разгромили
турецкую армию.
Кончился бой. Стали товарищи разыскивать Кривокорытова. Нет солдата.
Принялись ждать. Ждут день, ждут два — не приходит солдат.
На третий день Кривокорытов нашелся. Поленился, отстал, отбился солдат в
пути, наскочил на турецкий разъезд и был насмерть врагами изрублен.
Похоронили солдаты товарища, перекрестились. Эхма, ни за что ни про что,
через глупость свою, сложил гренадер неразумную голову!
ПАЛОЧКИ
Рядовой Пень в боях первым вперед не рвался. Зато после взятия городов был
великий охотник до разной добычи.
Начнут солдаты стыдить товарища.
— А что, — отвечал Пень, — кровь проливаю, себя не жалею. Так уж и взять
ничего нельзя!
Вступили суворовские войска в маленький турецкий городок. Ехал Суворов
по кривым, узким улочкам, видит — выскакивает из ворот соседнего дома солдат,
гусь под мышкой.
— Эй, молодец, — окликнул Суворов, — сюда!