Рассказы о животных

Чарушин Евгений Иванович

Кот Епифан

Хорошо и привольно на Волге-реке! Посмотри, ширина-то какая! Другой берег еле видно! Блестит эта живая, текучая вода. И все небо в эту воду смотрится: и облака, и голубая лазурь, и кулички, что, пересвистываясь, перелетают кучкой с песка на песок, и стаи гусей и уток, и самолет, на котором человек куда-то летит по своим делам, и белые пароходы с черным дымом, и баржи, и берега, и радуга на небе. Посмотришь на это текучее море, посмотришь на облака ходячие, и кажется тебе, что и берега тоже куда-то идут -- тоже ходят и двигаются, как и все кругом. Вот там, на Волге, в землянке, на самом волжском берегу -- в крутом обрыве, живет сторож-бакенщик. Посмотришь с реки -- увидишь только окно да дверь. Посмотришь с берега -- одна железная труба торчит из травы. Весь дом у него в земле, как звериная нора. По Волге день и ночь плывут пароходы. Пыхтят буксиры, дымят, тянут на канатах за собой баржи-беляны, везут разные грузы или тащат длинные плоты. Медленно поднимаются они против

течения, шлепают по воде колесами. Вот идет такой пароход, везет яблоки -- и запахнет сладким яблоком на всю Волгу. Или рыбой запахнет, значит, везут воблу из Астрахани. Бегут почтово-пассажирские пароходы, одноэтажные и двухэтажные. Эти плывут сами по себе. Но быстрее всех проходят двухэтажные скорые пароходы с голубой лентой на трубе. Они останавливаются только у больших пристаней, и после них высокие волны расходятся по воде, раскатываются по песку. Старый бакенщик около мелей и перекатов расставляет по реке красные и белые бакены. Это такие плавучие плетеные корзины с фонарем наверху. Бакены показывают верную дорогу. Ночью старик ездит на лодке, зажигает на бакенах фонари, а утром тушит. А в другое время старик бакенщик рыбачит. Он завзятый рыбак. Однажды старик рыбачил весь день. Наловил себе рыбы на уху: лещей, да подлещиков, да ершей. И приехал обратно. Открыл он дверь в землянку и смотрит: вот так штука! К нему, оказывается, гость пришёл! На столе рядом с горшком картофеля сидит весь белый-белый пушистый кот. Гость увидал хозяина, выгнул спину и стал тереться боком о горшок. Весь свой белый бок испачкал в саже.

– Ты откуда пришел, из каких местностей? А кот мурлычет и глаза щурит и еще больше себе бок пачкает, натирает сажей. И глаза у него разные. Один глаз совсем голубой, а другой совсем желтый.

– Ну, угощайся, -- сказал бакенщик и дал коту ерша. Кот схватил в когти рыбку, поурчал немного и съел ее. Съел и облизывается, -- видно, еще хочет. И кот съел еще четыре рыбки. А потом прыгнул на сенник к старику и задремал. Развалился на сеннике, мурлычет, то одну лапу вытянет, то другую, то на одной лапе выпустит когти, то на другой. И так ему, видно, тут понравилось, что он остался совсем жить у старика. А старик бакенщик и рад. Вдвоем куда веселее. Так и стали они жить. Бакенщику не с кем было раньше поговорить, а теперь он стал разговаривать с котом, назвал его Епифаном. Не с кем было раньше рыбу ловить, а теперь кот стал с ним на лодке ездить. Сидит в лодке на корме и будто правит. Вечером старик говорит:

– Ну, как, Епифанушка, не пора ли нам бакены зажигать, -- ведь, пожалуй, скоро темно будет? Не зажжем бакены -- сядут наши пароходы на мель. А кот будто и знает, что такое бакены зажигать. Ни слова не говоря, идет он к реке, залезает в лодку и ждет старика, когда тот придет с веслами да с керосином для фонарей. Съездят они, зажгут фонари на бакенах -- и обратно. И рыбачат они вместе. Удит старик рыбу, а Епифан сидит рядом. Поймалась маленькая рыбка -- ее коту. Поймалась большая -- старику на уху. Так уж и повелось. Вместе служат, вместе и рыбачат. Вот однажды сидел бакенщик со своим котом Епифаном на берегу и удил рыбу. И вот сильно клюнула какая-то рыба. Выдернул ее старик из воды, смотрит: да это жадный ершишка заглотил червяка. Ростом с мизинец, а дергает, как большая щука. Старик снял его с крючка и протянул коту.

– На, -- говорит, -- Епифаша, пожуй немножко. А Епифаши-то и нет. Что такое, куда девался? Потом видит старик, что его кот ушел далеко-далеко по берегу, белеется на плотах. "С чего это он туда пошел, -- подумал старик, -- и что он там делает? Пойду взгляну". Смотрит, а его кот Епифан сам рыбу ловит. Лежит пластом на бревне, опустил лапу в воду, не шевелится, даже не моргает. А когда рыбешки выплыли стайкой из-под бревна, он -- раз!
– - и подцепил когтями одну рыбку. Очень удивился старик бакенщик.

– Вот ты какой у меня ловкач, -- говорит, -- ай да Епифан, ай да рыбак! А ну, поймай-ка мне, -- говорит, -- стерлядку на уху, да пожирнее. А кот на него и не глядит. Рыбу съел, перешел на другое место, снова лег с бревна рыбу удить. С тех пор так они и ловят рыбу: врозь -- и каждый по-своему. Рыбак снастями да удочкой с крючком, а кот Епифан лапой с когтями. А бакены вместе зажигают.

Друзья

Однажды лесник расчищал в лесу просеку и высмотрел лисью нору. Он раскопал нору и нашел там одного маленького лисенка. Видно, лисица-мать успела остальных перетащить в другое место. А у этого лесника уже жил дома щенок. Гончей породы. Тоже еще совсем маленький. Щенку было от роду один месяц. Вот и стали лисенок и щенок расти вместе. И спят они рядышком, и играют вместе. Очень занятно они играли! Лисенок лазал и прыгал, как настоящая кошка. Прыгнет на лавку, а с лавки на стол, хвост задерет трубой кверху и смотрит вниз. А щенок полезет на лавку -- хлоп!
– - и упадет. Лает, бегает вокруг стола целый час. А потом лисенок спрыгнет вниз, и оба лягут спать. Поспят-поспят, отдохнут и снова начнут гоняться друг за другом. Щенка звали Огарок, потому что он был весь рыжий, будто огонь. А лисенка лесник назвал Васькой, как кота: он лаял тоненьким голоском -- будто мяукал. Все лето щенок и лисенок прожили вместе, и к осени оба выросли. Щенок стал заправским гончаром, а лисенок оделся в густую шубу. Лесник посадил лисенка на цепь, чтобы он не убежал в лес. "Подержу, -- думает, -- его на цепи до середины зимы, а потом продам его в город на шкурку". Ему жалко было самому стрелять лису,

уж очень она была ласковая. А с гончим Огарком лесник ходил на охоту и стрелял зайцев. Вот однажды вышел лесник утром покормить лису. Глядит, а у лисьей будки одна цепь и рваный ошейник. Убежала лиса. "Ну, -- подумал лесник, -- теперь мне не жалко тебя застрелить. Видно, не бывать тебе ручным зверем. Дикарь ты, дикарь. Найду в лесу и застрелю как дикую". Вызвал он своего Огарка, снял с полки ружье.
– Ищи, -- говорит, -- Огарко. Ищи своего приятеля.
– - И показал следы на снегу. Огарок залаял и побежал по следу. Гонит, лает, по следу идет. И ушел он далеко-далеко в лес, еле его слышно. Вот он и совсем замолк. А вот снова сюда идет: лай все ближе, ближе. Лесник спрятался за елку на опушке, взвел курки на ружье. И вот видит: выбежали из лесу разом двое. Лиса и собака. Собака лает и повизгивает. И бегут они по белому снегу рядышком. Как настоящие приятели -- плечо к плечу. Вместе кочки перескакивают, друг на друга смотрят и будто улыбаются. Ну, как тут стрелять. Ведь собаку убьешь!

Увидали звери лесника, подбежали. Васька прыгнул к нему на плечи, а пес встал на задние лапы, уперся в грудь хозяину и хамкает: ловит шутя лисий хвост.

– Эй вы, чертенята!
– - сказал лесник, спустил курки на ружье и вернулся домой. И так жила лиса у него в избе всю зиму -- не на цепи, а просто так. А весной стала уходить в лес мышей ловить. Ловила-ловила да и осталась в лесу совсем. А гончий Огарок с тех пор не гонит лисиц. Видно, все лисицы ему стали друзья.

Почему Тюпу прозвали Тюпой

Когда Тюпа очень удивится или увидит непонятное и интересное, он двигает губами и тюпает: "Тюп-тюп-тюп-тюп..."

Травка шевельнулась от ветра, пичужка пролетела, бабочка вспорхнула, -- Тюпа ползёт, подкрадывается поближе и тюпает: "Тюп-тюп-тюп-тюп... Схвачу! Словлю! Поймаю! Поиграю!" Вот почему Тюпу прозвали Тюпой. Слышит Тюпа, кто-то тоненько посвистывает. Видит: в крыжовнике, где погуще, кормятся серенькие вертлявые пичужки -- пенки, ищут, нет ли где мошки-букашки. Ползёт Тюпа. Уж так таится, прячется. Даже не тюпает - боится спугнуть. Близко-близко подполз да как прыгнет -- прыг! Как схватит... Да не схватил. Не дорос ещё Тюпа птицу ловить. Тюпа - ловкач неуклюжий.

Тюпа маленький

Тюпу побили. Это Непунька, Тюпкина мамка, его отшлёпала. Сейчас ей не до него. Непунька ждёт-пождёт, скоро ли у неё будут другие, новые маленькие сосунки. Она и местечко приглядела -- корзинку. Там она будет их кормить, песни петь. Тюпа теперь её боится. И близко не подходит. Никому неохота получить шлепка. У кошки обычай: маленького кормит, а взрослого гонит. Но у Непуньки-кошки новых сосунков отобрали. Непунька ходит, котят ищет, зовёт. Молока у Непуньки много, а кормить некого. Искала она их, искала и как-то невзначай увидела Тюпку. Он от неё в это время прятался, боялся трёпки. И тут Непунька решила, что Тюпа -- это не Тюпа, а её новый маленький сосунок, который потерялся. И обрадовалась Непунька, и мурлычет, и зовёт маленького, и хочет покормить, приласкать. А Тюпа -- учёный, он близко не подходит. Его ещё вчера так приласкали - до сих пор помнит! А Непунька поёт: "Иди, покормлю", -- легла на бочок. Молочко у Непуньки тёплое. Вкусное! Тюпа облизнулся. Он давно сам научился есть, а помнит. Уговорила Непунька Тюпу. Насосался он молочка -- заснул. И тут начались другие чудеса. Ведь Тюпа взрослый. А для Непуньки он маленький. Она перевернула Тюпку и моет его, вылизывает. Тюпка проснулся, удивился: зачем это, для чего это? Он сам может. Хотел уйти. А Непунька уговаривает: "Лежи, ты маленький, запнёшься, потеряешься"... Песни пела-пела и сама заснула. Тут Тюпа выбрался из корзинки и занялся разными своими делами. То да сё. Бабочек пошёл ловить. К воробью подкрадывается. Проснулась Непунька. Ах, где же её Тюпонька? Выбежала на двор, зовёт. А Тюпа взобрался на крышу и там ползает, бегает -- пугает какую-то пичужку. Непунька скорее к нему: "Не упади! Не свались!" А Тюпа не слушает. Взяла Непунька Тюпку за шиворот и понесла, как маленького, с крыши. Тюпа отбивается, упирается, не желает с крыши идти. Никак не может понять Непунька, что Тюпа уже не маленький.

Почему Тюпа не ловит птиц

Видит Тюпа, недалеко от него сидит воробей и песни поёт-чирикает:

– Чив-чив! Чив-чив!

– Тюп-тюп-тюп-тюп, -- заговорил Тюпа.
– - Схвачу! Словлю! Поймаю! Поиграю!
– - и пополз к воробью. Но его воробей сразу приметил -- крикнул по-воробьиному:

– Чив! Чив! Разбойник ползёт! Вот он где прячется! Вот он где! И тут, откуда ни возьмись, со всех сторон налетели воробьи, расселись -- кто по кустам, кто и прямо на дорожке перед Тюпой. И начали на Тюпу кричать:

– Чив-чив! Чив-чив! Кричат, галдят, чирикают, ну, никакого терпенья нет. Испугался Тюпа -- такого крику он ни разу не слыхал -- и ушёл от них поскорее. А воробьи вдогонку ещё долго кричали. Наверно, рассказывали друг другу, как Тюпа полз-прятался, хотел их словить и съесть. И какие они, воробьи, храбрые, и как они Тюпку испугали. Некого Тюпе ловить. Никто в лапы не даётся. Влез Тюпа на деревцо, спрятался в ветках и поглядывает. Но не охотник добычу увидел, а добыча охотника разыскала. Видит Тюпа: он не один, на него какие-то птицы смотрят, не пенки-малышки, не крикуны-воробьишки, вот какие -- самого Тюпы чуть поменьше. Это, наверно, дрозды искали местечко, где вить гнездо, и увидали какую-то непонятную зверюшку -- Тюпку. Тюпа обрадовался: