Рассказы старых переплетов
Шрифт:
Ситуация, что и говорить, складывалась незавидная: «Самые высокие сановники церкви кружатся в вальпургиевой пляске, с шарлатанами пророками, мошенниками и публичными девками», — запишет Т. Карлейль. «Трон был приведен в скандальное столкновение с каторгой, — продолжает он. — Изумленная Европа в продолжение девяти месяцев толкует об этих мистериях; и ничего не видит, кроме лжи, которая все увеличивается новой ложью».
Защищаясь, Жанна ловко пользовалась тем, что не было вещественных доказательств, улик. Бриллианты уплыли в Лондон вместе с мужем — чрезвычайно важным свидетелем. В его показаниях были настолько заинтересованы, что беглого графа пытались тайно выкрасть из Англии. Акцией похищения по указанию Марии-Антуанетты руководил сам французский посол в Лондоне. Непосредственными же исполнителями являлись специально прибывшие из Франции
Да, действительно, во время свидания в саду д'Олива разыграла роль королевы, заявляла она. Но таково якобы было желание самой Марии-Антуанетты, которая наблюдала за этой сценой, спрятавшись за деревьями. Что касается поддельной подписи, то и об этом королева знала. А бриллианты, которые ее муж продал в Лондоне, получены в награду от той же королевы. Поскольку та не могла открыто носить ожерелье в его первоначальном виде, так как оно было хорошо известно королю, она его разобрала, чтобы составить другое по новому рисунку. При переделке ожерелья лишние камни и были переданы Ламотт в награду за сохранение тайны…
Между тем следствие подошло к концу. Жанна де Ламотт и остальные привлеченные по делу предстали перед парижским парламентом — высшей судебной инстанцией.
И вот наступает 31 мая 1786 года — день вынесения приговора.
С утра перед Дворцом Правосудия собралась огромная толпа, и конной полиции с трудом удавалось поддерживать порядок. С нетерпением все ждали решения 64 судей. Они заседали 16 часов, и все это время взоры тысяч людей были обращены на двери Дворца, ожидая оглашения вердикта. Наконец суд выносит решение. Толпа встречает это известие ликованием. Над площадью звучат возгласы в честь парламента.
Какое же решение вынес суд?
Перед правосудием была нелегкая задача. В особенности это касалось кардинала Рогана. После бурных дебатов — когда одни настаивали на обвинении прелата, а другие, противники королевы, считали его самого жертвой обмана — в притихшем зале прозвучало слово: «Невиновен». Похоже, что парламент в пику королевской чете и аристократам отомстил за многие годы пренебрежения и безразличия к его роли главного судебного ведомства страны.
Точно так же полностью и безоговорочно были оправданы друг кардинала Калиостро и модистка Николь Лаге. Рето де Вильет подлежал высылке из страны, а беглого графа заочно приговаривают к галерам. И только в отношении Жанны де Ламотт судьи оказались единодушны: сечь плетьми, заклеймить буквой «V» («voleuse» — «воровка») и пожизненно содержать в тюрьме Сальпетриер.
Приговор суда означает много больше, чем приговор по случайному, незначительному судебному делу. Выносится решение не по частному делу, а по делу, имеющему для своего времени огромное политическое значение: считает ли парламент Франции особу королевы все еще «священной», неприкосновенной или полагает, что она — личность, подсудная законам точно так же, как любой другой французский подданный. Грядущая революция впервые бросает отблески утренней зари на окна здания, частью которого является также и замок Консьержери, страшная тюрьма, откуда Марию-Антуанетту поведут на эшафот. Круг замыкается. В том же зале, где выносится приговор аферистке Ламотт, позже будет осуждена королева.
Оправдание кардинала означало моральное осуждение королевы. Она и сама это отлично понимала.
Однако решение суда не далось так просто. Была и борьба двух сторон — королевской и антикоролевской, и давление на судей, их обработка, даже подкуп. Но и после вынесения позорного для королевы приговора она не желала сдаваться. Окончательное решение в руках короля. Под давлением супруги он решается вмешаться и «подправить» волю парламента: кардинала выслать в его собственное имение, Калиостро изгнать за пределы страны. Такая, увы, полумера отнюдь не реабилитирует чести королевы.
Через несколько дней состоялась экзекуция над Жанной де Ламотт. Как воровку ее подвергли унизительной процедуре — сечению плетьми, после чего палач попытался приложить раскаленное клеймо к ее плечу. Рассказывали, что она так кричала и вырывалась, что клеймо вместо плеча попало на грудь.
Бегство
Едва парижане узнали о процедуре клеймения — о жестоких палачах, в гневе сорвавших с несчастной женщины одежду и не сумевших толком заклеймить осужденную, как происходит странная метаморфоза. Сострадание к Жанне превращает ее чуть ли не в жертву режима. Среди знати становится модным навещать ее в тюрьме. Афишируя симпатию к узнице, тем самым выражают свое недовольство королевой. Другие ограничиваются тем, что присылают в тюрьму подарки.
Однажды Сальпетриер посещает суперинтендант двора королевы, принцесса де Ламбаль, и встречается с Жанной. Этого достаточно, чтобы родился слух, будто одна из ближайших подруг Марии-Антуанетты явилась в тюрьму по тайному ее поручению. Но чем следует объяснить этот визит? Только тем, что королеву мучает совесть. И когда в один прекрасный день Жанна исчезает из тюрьмы, все уверены, что в ее бегстве замешана королева, пожелавшая спасти свою «подругу».
Кому же в действительности Жанна была обязана столь неожиданным и странным освобождением? Кто передал ей ключ от темницы и мужской костюм? Ответить на этот вопрос затруднительно. Едва ли, однако, в этом была замешана королева. Скорее всего ей помог кто-либо из врагов Марии-Антуанетты. В послесловии к новому изданию романа А. Дюма «Ожерелье королевы», вышедшему в Париже, Женевьева Бюлли пишет, что бегство из тюрьмы Жанне организовал кто-то заинтересованный в том, чтобы погубить репутацию королевы. И он достиг цели. Первая дама Франции была окончательно скомпрометирована. Ибо для нее побег авантюристки оказался предательским ударом из-за угла, поскольку благодеяние, чье бы оно ни было, не убавило у Жанны жажды мести.
Оказавшись в Лондоне, она готовится опубликовать брошюру, в которой хочет рассказать подлинную правду, то, чего ей не дали высказать на суде. Тут же находится издатель, готовый напечатать сенсационный материал. Само собой, Жанне перепадет солидный куш. Очень скоро слух о намерении предать гласности альковные тайны двора доходит до Парижа. Здесь не на шутку встревожились. В Лондон отправляется посланник королевы графиня Полиньяк. Ее задача за двести тысяч ливров купить молчание аферистки. Верная себе мошенница берет деньги, после чего сразу же выпускает свои скандальные «Мемуары». Товар идет нарасхват, так что приходится издавать его трижды, чтобы удовлетворить спрос.
В этих мемуарах есть все, что желала бы прочесть падкая до скандалов публика, и даже сверх того. Процесс в парламенте был сплошным обманом, бедную Ламотт предали самым низким образом. Разумеется, королева поручила купить ожерелье и получила его от Рогана, она же, Ламотт, воплощенная невинность, лишь из чисто дружеских побуждений призналась в якобы совершенном преступлении, чтобы спасти честь королевы.
Через два-три года после процесса по делу об ожерелье репутацию Марии-Антуанетты уже не спасти. И едва начинается революция, клубы хотят пригласить в Париж беглую Ламотт, чтобы вновь провести процесс по делу об ожерелье. На этот раз процесс должен будет слушаться перед Революционным трибуналом с Ламотт — обвинительницей — и Марией-Антуанеттой на скамье подсудимых. Лишь внезапная смерть Ламотт — страдая манией преследования, в припадке безумия она в 1791 году выбрасывается из окна — мешает тому, чтобы эта незаурядная авантюристка была пронесена восторженной толпой с триумфом по Парижу…
Факт смерти и погребения Жанны де Ламотт удостоверяла запись в церковной книге. Однако и без Ламотт процесс над Марией-Антуанеттой состоялся в октябре 1793 года во время революции. История с ожерельем фигурировала на нем как пример морального падения подсудимой и режима в целом. Незадолго до суда по решению Конвента была переиздана брошюра, опубликованная Жанной в Лондоне, — документ, обличающий монархию.
Во время допроса в зале Тенвиля Мария-Антуанетта, которую теперь называли просто вдовой Людовика Капета (король был казнен ранее, в январе), простоволосая, в помятом платье, на вопрос общественного обвинителя революционного трибунала, знала ли она женщину по имени Жанна де Ламотт, бесстрастно заявила, что никогда ее не видела. Впрочем, обвинение не стало задерживаться на этом моменте. Как замечает историк Ю. М. Каграманов в своем очерке о Калиостро, «революция не стала решать детективную загадку с четырьмя фигурами» — она просто смешала их и отбросила прочь. В бюллетене Революционного трибунала за тот день было лаконично отмечено: процесс вдовы Капета.