Рассказы

Елистратов Владимир Станиславович

Спасибо и на этом.

Вьетнамка:

«Русские пьют пиву в утренюю времю. Как потом работает? Это плохие дела. Но однако у русскому мужчину доброе сердце. Это хорошие дела».

Ах ты, лапулечка. Все-то ты знаешь: где «хорошие дела», где «плохие». Это пиво-то утром выпить — «плохие дела»? Это как раз нормальные. Вот с утра выдуть пол-литра водки — тогда будут дела. А про сердце — правильно. В точку попала.

Обобщаю: мы — хорошие. Лучше, чем кажемся. Со стороны ведь видней.

А

про наших девушек я, конечно, перестарался. Они тоже хорошие. Только с нами, а не с ними. Так им, тамошним мужчинам, и надо, пусть на чужое, гады, глаз не кладут. А ведь есть на что положить-то, честно говоря. Наши девушки, если хорошенько разобраться, — красивые, добрые, верные и умные. И снаружи. И внутри.

А наша, русских мужчин, неяркая внешность — это хитрость. Чтобы всякие там гондураски не волновались.

Как я рекламировал пиво

Мой хороший приятель Серёжа Чучин, сказал так:

— Тебе, Вовчик, надо поработать.

— Да я…

— Молчи, надо. Весь ты стал какой-то драный, тощий. Взгляд у тебя, как у этого… «сами мы не местные». Работаешь-работаешь, как бобёр, в своем институте, наукой занимаешься, а денег — чуть да ничего. Значит так. Позвонишь вот по этому телефону, позовешь Василису. Скажешь, что от Чучи. Так и скажи: «От Чучи». Понял?

— А кто это такая — Василиса?

— Главная у нас по рекламе пива.

— А чего делать-то надо?

— Рекламный слоган придумаешь — и двести баксов твои.

— Ух ты! За один слоган!

— А может, и триста. Пятьсот не обещаю. В общем — звони, не пожалеешь.

Ну, выпил я для храбрости два джин-тоника. Звоню. Отвечает женский баритон, обволакивающий такой, как у Муслима Магомаева:

— Але.

— Але. Здравствуйте. Василису можно?

— В каком смысле «можно»? — слегка обиделся Магомаев.

— В смысле: я от Чучи. Меня Володя зовут.

— Здорово, Вован. Писать умеешь?

— Все, кроме стихов и доносов.

— Тогда завтра подъезжай. Диктую адрес. Фиксируй.

В два часа я был у Василисы в офисе. Симпатичная такая дама, похожа на Валерию Новодворскую. Только без очков, бритая наголо и кольцо в носу. В чёрном балахоне. Дырка в районе пупка. В пупке тоже кольцо. Сидит, курит «Вог», предварительно отрывая фильтры.

— Ну, Вова, смотри.

Василиса вставила кассету. На экране пошёл ролик. Бутылка пива, вся в пене, как Пугачёва в волосах. Потом — Биг Бен. Счастливые лица двух старичков. Море. Закат. Опять же счастливые лица, теперь уже — двух молодожёнов. Жених — явный дегенерат. Опять Биг Бен. Снова море с закатом (или с восходом — кто ж его разберёт). На берегу моря все четверо, включая уже окосевшего дегенерата. Счастливые, пьют пиво, дегенерат больше всех, жадно так. И — та же бутылка в пене, как невеста в фате. Все.

— Ну как? — спросила Василиса, открутив очередной фильтр от очередного «Вога». —

Мысли есть? Текст; нужна, фраз на пять. Пафосная. Типа того: «Они понимают друг друга, потому что вместе пьют пиво…» И тому подобный хренёж. Ну что Вова, нацедишь слёзы?

— Это можно, — говорю. — Только я не понял, почему там Биг Бен, а пиво немецкое?

Василиса угрожающе прервала затяжку:

— Точно немецкое?

— Точно.

— А это точно Биг Бен был?

— Сто пудов. Что я Биг Бена не видел?

Пауза. Нехорошая такая.

— Вот Муртазыч гад, а!.. — слегка порозовела черепом Василиса и, дрожа кольцом в носу, стала набирать номер:

— Муртазыч? Это я… Что же ты, козлище слабоумное, делаешь-то, а? У тебя что уже, экстракт текилы вместо мозгов? Совсем менталитет пропил! Чего же ты мне бундесовое пиво в Лондон вклеил, скот рогатый? А?.. какой Кёльнский собор, мычалово! Это Биг Бен, а не Кёльнский собор! Телепузик безбашенный! В школе-то учился, Келдыш?.. А?.. В лесной? С мат- уклоном? То-то и видно. Ну держись у меня!..

Василиса швырнула трубку. Пыхнула пару раз «Вогом», почесала лазоревое темя:

— Барбекю из конторы сделаю… Ладно, Вовка. Давай другой ролик заценим.

Кассета как-то неохотно, как шахтёр в забой, вползла в магнитофон. Сначала слегка порябило на экране. Потом пошел ролик. Синее небо. В небе — чайка. Красиво. Камера опускается вниз. Горы. Выжженная земля. По ней идет потный индеец. Индейцу жарко. Вдалеке — пирамида. Индеец на неё взбирается. Там, наверху пирамиды, что-то типа фараона. Фараон торжественно протягивает индейцу банку. Следующий кадр: индейцу явно хорошо (наверное, выпил). Опять — небо с чайкой. И надпись, по-итальянски: «Из лучших сортов сицилийского винограда». Всё.

— Классный ролик, — сказала Василиса. — Нужна убойная текстА. Фраз на семь. Дескать, «всего один глоток — и удача, блин, с тобой». Давай, гони какую-нибудь байду в рюшках.

— Ща… — говорю. — Только я не понял, причем там виноград?

— Какой виноград?

— Да там написано было в конце: «Из лучших сортов сицилийского винограда». По-итальянски.

— Да ну?! Это Пупок все перепутал!

— Пупок — это кто?

— Васька Пупков. Это он, недоумок, ролик нарезАл. Ну ладно, эту сицилийскую писюльку про виноград мы ампутируем. Давай текст сочинять.

— Текст — не проблема. Только там странно всё как-то. Индеец — перуанский. Из Перу, страна такая…

— Я в курсе.

— А пирамида мексиканская. Пирамида майя.

— Уверен?

— Уверен. Я там был, в Мексике-то, в Чичен-Ице… залезал на пирамиду-то… Высокая… Действительно, взопреешь…

— Тьфу ты!.. Ну, это ладно. Перу, Мексика… Все — Южная Америка. Гражданам по барабану.

— Ну, не знаю. Мексика — это все-таки Центральная Америка. От Перу до Мексики — как от Москвы до Чечни. Что же этот чубрик все пешком прочапал?.. Нелогично.