Рассказы
Шрифт:
Я предложил петуха разыскать, чтоб он своим пением это безобразие прекратил, но все остальные заявили, что никогда не слыхали, чтоб по петушиному крику электричество включалось.
В общем, переговоры зашли в тупик.
И вдруг, на радость людям, показалось солнце и фонари зажглись! Даже Петр Афанасьевич от счастья прыгал, хотя он всегда возмущался, когда электричество днем горело и счетчик зря киловатты мотал.
Подмога укатила, составив акт о своей победе над темнотой, главбухша из пруда вылезла, а директор постановил: с клиентами быть предельно внимательными
Та от многочасового сидения в пруду еще не отошла и аж завопила от возмущения. В общем, разругались начальники в пух и прах. Главбухша из санатория свалила, пообещав припомнить все свои обиды.
С той поры все стали жутко вежливыми и услужливыми. Но их не слова Петра Афанасьевича убедили, а обещание дамочки вернуться. Вдруг и в самом деле приедет и ей что-нибудь не понравится? Уж лучше не рисковать.
…Вдали призывно заиграл пионерский горн, и дядя Миша спохватился.
– Это меня потеряли!
Он с намеком на меня взглянул, и я, догадавшись, в чем дело, протянула ему сотку. Он расцвел, сунул бумажку в карман и умчался.
Я вернулась в вестибюль и уже с пристальным интересом всмотрелась в стул. Никаких признаков жизни он не подавал, и я озадачилась, не угостил ли меня дядя Миша примитивной байкой? Хотя бы для того, чтобы перехватить на взбадривающее?
Прошла еще неделя. Жизнь текла вяло и несколько сонно, так, как и положено в хорошем санатории. Оздоровление и не предполагает шум и излишнее веселье, разве не так?
Возвращаясь в свой номер после очередной процедуры, прошла по вестибюлю, где толпилось с десяток тревожно перешептывающихся отдыхающих. Чаще всех звучала фраза «рейдерский захват». Заинтригованная, я присоединилась к ним. Растерянный Петр Афанасьевич отчего-то жался к стулу, кидая на него молящие взгляды. Предводитель захватчиков в цивильном костюме-тройке с белоснежной рубашкой, более уместными на каком-нибудь дипломатическом приеме, увесисто пообещал:
– Не беспокойтесь, дамы и господа! Документы у меня в порядке, акции на это заведение у меня вот тут. – Он потряс внушительным кожаным дипломатом с кодовым замком. – Как новый владелец, я имею право сменить администрацию и персонал. Но для вас, – тут он повернулся к группе отдыхающих и изобразил любезную улыбку, больше похожую на кошачий оскал при виде особо жирненькой мышки, – ничего не изменится. Вы как отдыхали, так и будете отдыхать. Только с большим комфортом. А сейчас идите, идите отсюда!
Приехавшие с ним лихие мальчуганы мигом оттеснили нас с поля боя. Пожимая плечами, я вышла из здания. Возле входа стояло несколько джипов и один микроавтобус. Похоже, захват был продуман до мелочей.
Проходивший мимо меня дядя Миша чуть заметно мне подмигнул, и я, сделав вид, что любуюсь летавшими вокруг черно-оранжевыми бабочками, повернула за угол. Дядя Миша, шустро обежав здание с другой стороны, встретил меня у клумбы с маргаритками.
– Это же племянник нашей главбухши, Толька! Вот выпендривается, гад!
– А где она сейчас?
– Да она почти сразу после той истории в Москву укатила. После того, как день в пруде намокала, она на весь белый свет обозлилась и с Пашкой рассорилась. Заявила, что это он стул подзуживал. А сейчас, похоже, отомстить решила.
– Но неужели она скупила все акции санатория?
– Да нет и не было у нас никогда никаких акций! Это Толькины выдумки, лапша на любопытные уши! Ну, побегу, посмотрю, что там дальше будет!
Он убежал, а я присела на скамейку у клумбы с маргаритками. Удивительно приятные цветочки. Соперничать с розами или они, конечно, не могут, но есть в них какая-то неизбывная прелесть. Можно часами смотреть, не отрываясь.
Но полюбоваться на них мне не пришлось. С другой стороны раздались странные вопли, потом звук мощных моторов, визг шин по асфальту, и наступила тишина.
Подскочив, я побежала к центральному входу. Там было абсолютно пусто. Даже отдыхающих не было видно. Я посмотрела на часы, время обеденное. Все в столовой, потому и пусто. Но где же захватчики?
По центральной дороге шел дядя Миша, красный, отдувающийся, с довольной улыбкой на лице. Я быстро пошла ему навстречу, чуть подпрыгивая от нетерпения.
– Что здесь было?
Дядя Миша счастливо рассмеялся.
– Стул не подвел! Толька его увидел, возмутился, какого лешего здесь делает эта рухлядь. Видимо, тетушка про стул ему ничего не рассказывала. Правильно, он после этого бы ее в два счета в психушку сдал. Схватил стул, хотел выкинуть за дверь, но тот извернулся, наподдал племянничку под заднее место, подхватил его и повез. На задних ножках, аж искры дугой засверкали. Я было за ним побежал, да куда там! Стул выскочил из дверей и рванул по проселочной дороге, только его и видели. Толькины гаврики попрыгали в машины и кинулись вдогонку. Не знаю, догонят или нет. Стул, он верткий, он по любой чащобе проедет, где машинам путь заказан.
– А куда же он направился?
– Да кто ж его знает! Долго он не выдержит, ножки изотрутся. Они же из мягкого металла, на такие нагрузки не рассчитанные.
– Он не к пруду поехал?
– Нет, в другую сторону.
Мы одновременно подумали, как было бы славно полюбоваться на этого криминального Тольку, сидящего в пруду, но сказать ничего не успели, из здания вышел счастливый Павел Афанасьевич с Толькиным кожаным дипломатом, положив конец нашему занимательному разговору. Увидев босса, дядя Миша тотчас сделал вид, что со мной не знаком и быстренько отчалил, для камуфляжа собирая по дороге мелкий мусор, оставленный налетчиками.
Павел Афанасьевич мелкими шажками подкатил ко мне.
– Вы уже пообедали? Понравилась вам еда? А обслуживание? А интерьер? А чего, как вы думаете, не хватает нашему санаторию?
Выслушал мои односложные ответы, осторожно полюбопытствовал:
– Вам наш дворник никаких побасенок не рассказывал? А то он любит отдыхающих потчевать небылицами разными. Любимая у него про стул, который якобы ездит сам по себе. – Тут он замолчал, внимательно отслеживая мою реакцию.
Пришлось сделать вид, будто не понимаю, о чем речь.