Рассказы
Шрифт:
– Какой стул?
Он возбужденно потер пухлые ручки.
– Да не важно, совершенно не важно, какой. Любой. Дядя Миша, он, как бы это выразиться, немножко неадекватен. Выдумщик он. Фантазер. На почве излишне принимаемого алкоголя. Вы же понимаете?
Что дядя Миша излишне употреблял взбадривающие напитки, было видно с первого взгляда, и я вежливо поинтересовалась:
– А почему вы его тогда не уволите?
Директор озадачился, будто эта мысль никогда не приходила ему в голову.
– Да за что, помилуйте? Со своими обязанностями
Он так старался меня разуверить в истинности дяди Мишиных побасенок, что на его сверкающей лысине появились крупные капли пота.
Мне не понравился его напор, и я, наивно хлопая ресницами, поинтересовалась:
– А что случилось с теми людьми, что приехали сегодня? Мужчина еще заявил, что теперь он здесь хозяин?
Павел Афанасьевич лихорадочно облизал губы. Ясно, меня он в группе любопытствующих не заметил.
– Да просто выяснилось, что никаких документов на санаторий у него нет. И когда я потребовал их предъявить, просто уехал. А что ему еще оставалось делать? – при этом он как бы ненароком завел за спину руку с дипломатом.
Огласив этот явный бред, Павел Афанасьевич приосанился, будто и впрямь мог совершить столь героический поступок. Заявлять, что ни на какие решительные действия он не способен априори, я не стала. Восхищенно прищелкнула языком и повернулась, дабы сбежать от этого непродуктивного разговора.
Пребывая в откровенной эйфории, директор вдруг ляпнул:
– Все-таки неисповедимы пути Господни! – чуть помолчав, добавил: – И не Господни тоже! То, что казалось плохим, вдруг оказывается благом, а те, кого считал друзьями, оказываются предателями. Ну да все хорошо, что хорошо кончается!
Он пошел прочь, победно размахивая дипломатом и чеканя шаг, будто полководец, выигравший сражение. А, с другой стороны, может быть, так оно и есть? Не зря же он столько лет берег этот стул? Предчувствовал или знал, что может понадобиться? Или просто боялся к нему прикасаться?
Вечером ко мне подошел дядя Миша. Взъерошенный какой-то и непривычно трезвый.
– Вы, это, меня извините. Я вам по-пьяни ерунду всякую наговорил. Про стул, главбухшу нашу и прочую чушь. Ну, так не было ничего. И Тольку стул никуда не увозил. Он сам уехал. На своей машине.
В этом монологе так явственно слышались интонации Павла Афанасьевича, что я невольно заметила:
– Долго репетировали?
Дядя Миша выпучил выцветшие глазенки и тупо переспросил:
– Чего-чего?
Я успокоительно проговорила:
– Да ничего, это я так.
И мы разошлись.
Путевка у меня закончилась через два дня, и я уехала, так и не узнав, что это было. Выдумка запойного дворника или все-таки быль? Косвенных улик было много, но ни одной прямой. Я же не видела, что стул и в самом деле увез этого криминального Тольку. Я даже фамилий не узнала ни главбухши, ни ее племянничка. Можно, конечно, вернуться в «Пруд» и поискать других, более достойных доверия свидетелей, но не хотелось тратить драгоценное время. На земле столько прекрасных мест, где я ни разу не была!
Уловка
Макс имел полное право гордиться собой, ведь с ним, как с равным, разговаривал сам Андрей Дронин, бизнесмен мирового уровня, но он сгорал от стыда. Стоящая рядом жена с таким наивным удивлением разглядывала крупный бриллиант в булавке олигарха, что это заметил и сам Дронин. Ничего не сказал, лишь пренебрежительно усмехнулся, вогнав Макса в краску. Он и раньше знал, что Лиза простовата, но видеть это воочию было невыносимо. По сравнению с любовницей Дронина, великолепной супермоделью Марианной, Лиза казалась зачуханной девчонкой.
Заметив предупреждающий взгляд мужа, Лиза, вместо того, чтобы смутиться, беспечно улыбнулась, заставив его поморщиться. Зря он взял ее с собой на этот великосветский раут. И ведь знал, знал, что ей здесь не место, но захотелось похвастаться, чтоб поняла, до каких высот смог подняться ее муж.
Дронин снисходительно посмотрел на Лизу и с мягкой иронией поинтересовался, где она купила такое чудное платье. Макс про себя взмолился всем богам, боясь, что жена тут же выложит всю правду. Та, не понимая, что над ней подшучивают, весело оповестила всех окружающих, что сшила свой наряд сама. Дронин сделал круглые глаза и по-джентельменски заверил, что оно гораздо лучше платьев от-кутюр и очень ей идет.
Максу стало вовсе невмоготу от явственно слышимой в его голосе издевки. Взяв жену под руку, он поклонился олигарху и повел ее прочь, чуть слышно скрежеща зубами от возмущения. И как она могла ляпнуть такую глупость? На этот упрек Лиза лишь пожала плечами и возразила, что нет ничего зазорного в том, чтобы сшить что-то своими руками. Тем более что платье и в самом деле ей идет. А вот она никак не может понять, отчего человек с такими деньгами, как Дронин, носит безвкусные стекляшки. Это же дурной тон.
Макс чуть не расхохотался во весь голос. Стекляшки? Да эта стекляшка стоит несколько тысяч долларов, не меньше!
Лиза спокойно возразила, что она недаром увлекается камнями и уж бриллиант от имитации может различить и без лупы.
Решив больше не препираться с глупой бабой, Макс пошел по залу, не выпуская локоть жены и не позволяя ей вступать в разговоры.
Лиза еще раз исподтишка бросила любопытный взгляд на любовницу олигарха. На красавице были полупрозрачные балетки, надетые явно для того, чтобы быть не выше спутника. Интересно, разрешает ли ей Дронин носить туфли на высоком каблуке? Почему-то Лизе казалось, что нет. Да, богатый любовник требует жертв. Хотя у Марианны наверняка неплохая компенсация.