Рассказы
Шрифт:
Однако, поднявшись на эскалаторе в зал, он увидел лишь несколько десятков горшков с миниатюрными деревьями. Они стояли на низких полках, покрытых белым полотном. Он остановился, обескураженный, перед причудливо искривленной карликовой сосной, и тут кто-то хлопнул его по плечу.
– Айда-кун?
Он удивленно оглянулся. Это был Цуру-сан, сторож с матрасной фабрики. "Странная встреча в странном месте", - подумал он. Цуру-сан тоже, казалось, был удивлен.
– Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь!
– воскликнул он.
– Ты что, любишь бонсай?
Тогда-то Айда впервые узнал, что маленькие деревья
Они отошли в сторону, чтобы не мешать посетителям выставки, и стали разговаривать. Цуру-сан спросил, как его рука, и он незаметно вытащил руку из кармана и показал ему. Еще на фабрике а Айда испытывал симпатию к Цуру-сан, похожему на барсука, да и Цуру-сан, по-видимому, сочувствовал парню, лишившемуся сразу двух пальцев.
Поскольку Айда впервые оказался на выставке бонсай, Цуру-сан предложил посмотреть ее вместе, и они отправились вдоль полок с горшками. Цуру-сан до этого уже обошел зал несколько раз, поэтому он подробно объяснял Айда особенности экспонатов и трудности, с которыми столкнулись их создатели. Он горячо дышал в ухо Айда, а тот сказал с восхищением:
– Здорово же ты все знаешь!
– Так я ведь много лет занимаюсь этим искусством. Правда, не настолько преуспел, чтобы выставлять здесь свои произведения, однако и у меня есть шедевры. Не веришь - пойдем покажу, - сказал Цуру-сан.
Айда подумал, что лучше все-таки сохранять дерево в естественном виде, а не скручивать нарочно стволы и ветви, не создавать уродливые наросты. Хороша была японская ель с неуклюже растопыренными ветвями, три хиноки {Хиноки - кипарисовик японский.}, стоявшие рядышком. Его привлекали пейзажи, нравилось, когда несколько одинаковых деревьев росли в горшке в виде рощицы. Кэйяки {Кэйяки - дзельква пильчатая, ценное дерево семейства ильмовых.} в одном из горшков выглядели совсем как настоящая роща. Это была сама природа в миниатюре.
Поэтому, когда Цуру-сан спросил после осмотра, что Айда больше всего понравилось, тот сразу сказал:
– Пейзажи.
– Вот как! Я так и думал, - обрадовался Цурусан.
– Я тоже люблю пейзажные бонсай. И выращиваю их неплохо. Хотелось бы показать тебе. Право слово, заходи как-нибудь ко мне. У меня много разных бонсай пейзажного стиля.
Цуру-сан вырвал листок из блокнота и нарисовал, как пройти от станции метро до его дома.
– В следующее воскресенье сможешь?
– спросил он.
Предложение было неожиданным, и Айда растерялся, но потом вспомнил, что теперь ему уже не надо ехать в Фукагава и сидеть в саду, он совершенно свободен. Пока он осматривал бонсай вместе с Цуру-сан, он совсем забыл о том, что Миса бросила его и скрылась неизвестно куда.
VI
Неделю он провел в бездействии. Когда Миса жила в Фукагава, время обычно тянулось бесконечно долго. Теперь же неделя промелькнула незаметно, и как-то сразу наступило воскресенье. По установившейся привычке он вышел из дома, но идти было некуда. И он отправился к Цуру-сан.
Цуру-сан жил на одной из грязных улочек у плотины Аракава. Айда сразу нашел дом по плану, который оставил ему Цуру-сан. Дом находился в глубине переулка и был меньше, чем он ожидал увидеть. Он вошел во двор, и глаза его округлились от удивления - на полках теснилось множество горшочков с карликовыми деревьями. Он и не думал, что Цурусан может быть обладателем такой коллекции.
Цуру-сан
– Ну как? Понравилось что-нибудь?
– спросил Цуру-сан.
Айда молча показал пальцем на кусочек своей родины в миниатюре.
– А-а, дубки, - сказал Цуру-сан.
– Неплохая вещь. Но и ели хороши, не правда ли?
Но Айда не хотелось больше глядеть ни на что другое, кроме дубовой рощицы. Он не мог отойти от нее - так поразительно она походила на южную окраину его родной дубовой рощи.
Глаза его наполнились слезами. Мысленно он был теперь на родине.
– Что с тобой?
– Цуру-сан хлопнул его по плечу, и Айда сразу же вернулся на токийскую улицу. Цуру-сан заглянул ему в лицо. Айда отвернулся, вытер глаза и смущенно почесал в затылке.
– Совсем как в моей деревне. У нас в деревне точно такая же роща. Мы там часто играли.
– Можешь взять, если уж так понравилось. Не насовсем, конечно, а на время. Впрочем, могу и вовсе отдать, но ухаживать хлопотно. А так налюбуешься вволю и принесешь, когда надоест. Будешь два раза в день поливать. Справишься, я думаю.
Айда кивнул. Неожиданно для себя он получил дорогой подарок. Привез его домой на такси, хотя редко брал такси, когда был без Миса.
В тот вечер он поставил горшок у изголовья постели и, лежа на животе, стал любоваться миниатюрным пейзажем. Не заметил, как и заснул. С тех пор, вернувшись с работы, он ложился у горшка и допоздна глядел на деревца.
Бонсай был как бы родником овальной формы, вызывавшим воспоминания о родине. Когда он всматривался в него, воспоминания так и били ключом, словно вода из родника.
Разглядывание миниатюрной рощицы стало его любимым занятием.
Он воображал, что мох - это трава на склоне холма, а он, Айда, совсем еще маленький, лежит на траве. Глаза его закрыты, руки под головой, и сам он величиной с половину спички. Дубовая рощица растет и увеличивается, и вот она уже поглотила его. Слышен шелест ветра в верхушках деревьев, шум реки, голоса птиц. Вдалеке стучит молотилка, гудит колокол в храме... Он медленно открывает глаза и смотрит вверх. В голубом, ясном небе переплетаются, как ячейки сети, верхушки дубов, скинувших листья. Он встает и идет по тропинке в глубь рощи...
Однажды, когда он лежал так с закрытыми глазами, его вдруг окликнул женский голос:
– Ко-тян!
Он поднял голову. Из-за дерева поодаль выглядывало румяное, дышащее молодостью лицо Миса.
– Это ты? Ты где пряталась?
– удивленно спросил он, хотел вскочить на ноги и очнулся.
"Надо искать Миса", - подумал он тогда. Хаясида-сан сказал - надо ждать, пока она сама подаст о себе весточку, но теперь было ясно, что Хаясида-сан лишь успокаивал его. Миса никогда не предупреждала его, если уходила по воскресеньям из дома, а теперь-то и подавно не откликнется. Надо искать самому.