Рассказы

Форд Ричард

Я попросил отвезти нас в центр города, потом на окраину: Черил хотела посмотреть вокзал, и там-то я и увидел розовый "кадиллак" с нью-йоркскими номерами и телевизионной антенной - негр в шляпе с широченными полями неспешно вел его по узкой улочке, где только и есть что бары да китайский ресторан. Видик тот еще - нарочно не придумаешь.

– Вот вам чистой воды уголовник, - говорит таксист и, похоже, погрустнел.
– Жалко мне, что такие люди, как вы, видят такое. Город у нас хороший, но кой-какие людишки хотят всем испоганить жизнь. И ведь находилась же прежде управа на всякую шпану и уголовников, но те деньки миновали.

– Ваша правда, - говорит Эдна.

– Не надо из-за этого унывать, - я ему говорю.
– Таких, как вы, больше. И всегда будет больше. И лучшей рекламы, чем вы, этому городу не сыскать. Я знаю, Черил будет помнить вас, а не того человека, верно я говорю, детка?
– Но Черил уже заснула на заднем сиденье, Дючонка из рук так и не выпустила.

Таксист отвез нас к "Рамаде" - она стояла прямо на автомагистрали, неподалеку от того места, где мы сломались. Мне, когда мы въезжали под навес "Рамады", стало даже самый чуток обидно, что мы подъезжаем не на малиновом "мерседесе", а на раздолбанном наемном "крайслере" бог знает какого года, и за рулем старикан, который только и знает, что брюзжать. Хоть и понимал, что так оно лучше. Нам было сподручней без той машины, в самом деле, лучше хоть в какой машине, кроме той, которую взяли на заметку.

Я зарегистрировался под другой фамилией, за комнату заплатил наличными, чтобы все прошло без сучка без задоринки. В графе "род занятий" написал "офтальмолог" и после фамилии поставил "ДМ". И пусть фамилия не моя, а смотрится хорошо.

В номере - он выходил на зады, я такой и просил - я уложил Черил на одну из кроватей, Дючонка рядом с ней - пусть поспят. Обед она пропустит, но ничего страшного - к утру проголодается как следует и тогда пусть заказывает что душе угодно. Не поест ребенок раз-другой - не пропадет. Мне самому сколько раз случалось не поесть, ну и что - не совсем уж я пропащий.

– Давай закажем жареного цыпленка, - говорю Эдне, когда она вышла из ванной.
– В "Рамадах" знатно жарят цыплят, а буфет - я видел - еще работает. Черил можно оставить здесь, пока нас не будет, ничего с ней не случится.

– Мне что-то расхотелось есть, - говорит Эдна. Она стояла у окна, смотрела в темноту.

За ее спиной в окне было видно небо в желтоватой светящейся дымке. Я сначала подумал, что это золотой рудник освещает ночь, ан нет, автомагистраль.

– Можно заказать еду в номер, - говорю.
– Все, что твоей душе угодно. Меню на телефонном справочнике. Можешь обойтись одним салатом.

– Заказывай ты, - говорит.
– Неохота мне есть.
– Села на кровать рядом с Черил и Дючонком, ласково так на них посмотрела и приложила руку к щечке Черил, будто проверяла, нет ли у нее жара.

– Славная девчурка, - говорит.
– Тебя нельзя не любить.

– Чего бы тебе хотелось?
– говорю.
– Я, например, не прочь поесть. Может, я закажу себе жареного цыпленка .

– Почему бы и нет?
– говорит.
– Ты ж его так любишь.
– И улыбнулась мне; она все сидела на кровати.

Я сел на другую кровать, позвонил, попросил принести еду в номер. Заказал цыпленка, овощной салат, картошку, булочку, а в придачу кусок яблочного пирога с пылу с жару, чай со льдом. И понял, что не ел с самого утра. Положил трубку и тут заметил, что Эдна смотрит на меня не то чтобы злоехидно или ласково, а так, будто она вроде бы чего-то не понимает и хочет об этом спросить.

– С каких пор тебе так интересно смотреть на меня?
– спрашиваю - и улыбнулся ей. Старался не показать, что сержусь, говорить помягче. Понимал, как она вымоталась. Шел уже десятый час.

– Просто я думала, до чего ж погано оказаться в мотеле без своей машины уехать и то не на чем. Разве это дело? Мне еще вчера вечером погано стало оттого, что та бордовая машина не моя. Видать, та бордовая машина, Эрл, на меня жуть нагоняла.

– Одна из машин на стоянке твоя, - говорю.
– Иди вниз, выбирай любую.

– Знаю, - говорит.
– Но это будет совсем не то, верно?
– Протянула руку, взяла свою синюю ковбойскую шляпу, надела и сбила на затылок, на манер Дейл Эванс. И такая она была славная.

– Знаешь, раньше мне нравилось жить в мотелях, - говорит.
– Тут тебе и потаенность, и воля - ну а платила за них, ясное дело, не я. Зато в них ты от всего укрыта и вольна делать что в голову взбредет, раз уж решилась поехать в мотель и заплатить за это, сколько запросили, ну а что до остального, так это только в охотку. Койка, сам понимаешь, и все такое прочее, - и улыбнулась мне по-доброму.

– Ну а теперь-то разве не то же самое?
– говорю; я сидел на кровати, смотрел на Эдну и не знал, чего от нее ожидать, что она еще скажет.

– Вроде бы то, да не то, Эрл, - говорит - и уставилась в окно.
– Мне тридцать два - пора завязывать с мотелями. Хватит тешить себя выдумками.

– Тебе что, эта комната не нравится?
– говорю; и оглядел комнату.

Мне понравились и картинки в современном вкусе, и комодик, и большой телевизор. По мне, так очень даже уютная комната - при том, где нам доводилось жить.

– Нет, не нравится, - говорит Эдна; сказала, как ножом отрезала.
– И злиться на тебя из-за этого толку нет. Ты тут ни при чем. Ты для каждого стараешься сделать все, что можешь. Но любая поездка чему-то учит. И я поняла, пора завязывать с мотелями, иначе быть беде. Прости.

– Что это значит?
– говорю: я ведь и впрямь не понимал, что у нее на уме, а ведь мог бы догадаться.

– Я, пожалуй, возьму тот билет, что ты предлагал, - говорит она; поднялась и стала лицом к окну.
– Утро на носу. А машины, чтобы меня отвезти, у тебя нет.

– Вот те на, - говорю, а сам как сидел на кровати, так и сижу, будто меня оглоушили. Хотел было что-то сказать, попререкаться с ней, но ничего путного не приходило в голову. Не хотел я на нее злиться, а злился.

– Ты имеешь полное право злиться на меня, Эрл, - говорит она, - но винить меня, я так думаю, тебе не в чем.
– Обернулась ко мне, села на подоконник, руки на коленях сложила.