Рассказы
Шрифт:
Минут через десять в дверь позвонили. Мы вышли вместе, и Лендвич получил из рук посыльного большой конверт. А я тем временем посмотрел на номер посыльного, красовавшийся на шапке. Потом мы вернулись в комнату.
Там Лендвич вскрыл конверт и протянул мне его содержимое - обрывок газеты с неровными краями. Поперек сфабрикованной заметки было написано: "Не ожидал от вас такой глупости, Лендвич. Льщу себя надеждой, что пуля, которая покончит мои счеты с жизнью, покончит и с вашим паразитизмом. Отныне вам придется самому зарабатывать себе на пропитание. Эстеп".
Да, ничего не скажешь. Врач решительно
Я взял у Лендвича конверт, вложил в него письмо, сунул конверт в карман. После этого подошел к окну. Там я увидел силуэт 0'Гара, терпеливо ждавшего меня там, где я его оставил...
– Полицейский все еще стоит на углу, - сказал я Лендвичу.
– А вот вам и ваша пушка.
– Я протянул ему револьвер, который выбил у него из рук в начале нашей милой беседы.
– Забирайте его и скрывайтесь через черный ход. И не забывайте: я вам больше ничего не обещаю. Только револьвер и возможность скрыться. Если вы будете держаться нашего уговора, то обещаю ничего не предпринимать, чтобы вас разыскать. Разумеется, только в том случае, если меня не обвинят в сообщничестве с вами.
– Договорились!
Он схватил револьвер, проверил, заряжен ли он, и помчался к черному ходу. Но в дверях повернулся, помедлил секунду, а потом обратился ко мне. Предосторожности ради я держал свой револьвер наготове.
– Окажите мне еще одну услугу... Она вам ничего не будет стоить.
– Какую?
– На конверте, видимо, остались мои отпечатки пальцев, кроме того, надпись на нем сделана моей рукой. Может быть, вы переложите письмо в другой конверт? А этот заберу с собой и уничтожу? Не хочется оставлять лишних следов.
Держа револьвер в правой руке, я левой вынул из кармана письмо и бросил ему. Он взял со стола чистый конверт, тщательно протер его носовым платком, сунул в него газетную вырезку и протянул мне. Я едва не расхохотался ему в лицо. Старый трюк с носовым платком: письмо снова находится у Лендвича. Чистая работа.
– Живее сматывайся!
– прошипел я, боясь не выдержать и рассмеяться. Он быстро повернулся и бросился к выходу. Вскоре хлопнула дверь черного хода.
Я достал конверт из кармана и убедился, что был прав в своих предположениях. Следовательно, наш договор потерял силу.
Я быстро подскочил к окну и распахнул его. О'Гар сразу увидел меня в светлом проеме. Я знаком дал ему понять, что Лендвич ушел через черный ход. О'Гар, как метеор, помчался в сторону переулка. Я бросился к кухонному окну и высунулся почти по пояс. Лендвич как раз открывал калитку. В следующий момент он уже выскочил из нее и помчался по переулку, - а там, как раз под фонарем, уже появилась тяжелая фигура О'Гара. Лендвич держал револьвер наготове, а О'Гар опаздывал на какие-то доли секунды.
Лендвич поднял руку с револьвером. Щелчок - и в тот же момент револьвер О'Гара изрыгнул пламя.
Лендвич как-то странно взмахнул руками, еще секунду постоял у белого забора, а потом медленно сполз на землю.
Я неторопливо спустился по лестнице. Мне не хотелось спешить. Никому не приятно смотреть на труп человека, которого ты сознательно послал на смерть. Неприятно это делать даже в том случае, когда спасаешь жизнь невиновному, а тот человек, которого посылаешь на смерть, лучшей доли
– Как же все это получилось?
– спросил О'Гар, когда я наконец подошел к нему.
– Обманул и смылся.
– Это я уже понял.
Я нагнулся и обыскал карманы. Заметка из газеты, разумеется, была у него.
А О'Гар, между тем, рассматривал револьвер Лендвича.
– Смотри-ка ты!
– вдруг воскликнул он.
– Вот это повезло! Ведь он нажал на спуск раньше меня, а револьвер не выстрелил! Теперь я понимаю, в чем дело. По револьверу кто-то словно топором прошелся! Боек весь покорежен...
– Вот как?
– с наигранным удивлением спросил я, хотя отлично знал, что револьвер Лендвича пришел в негодность, когда моя пуля выбила его из руки преступника, покорежив боек.
Дэшил Хэммет. "Золотая подкова"
– На этот раз для вас ничего из ряда вон выходящего нет, - сказал Вэнс Ричмонд после того, как мы пожали друг другу руки.
– Но надо бы найти одного человека... Он вообще-то не преступник...
Ричмонд словно бы извинялся. Последние два задания, которые давал мне этот сухопарый адвокат, были связаны со стрельбой и другими эксцессами, и он, кажется, решил, что я засыпаю от скуки, когда занимаюсь спокойной работой. В свое время так и было, тогда я, двадцатилетний парень только начинал службу в сыскном агентстве. Но пятнадцать лет, что минули с тех пор, поубавили у меня аппетита к авантюрным выходкам.
– Человек, которого надо разыскать, - продолжал адвокат, когда мы сели, - английский архитектор. Норман Эшкрафт, так его зовут. Тридцать семь лет, рост - метр семьдесят три, хорошо сложен, светлокожий, светловолосый, голубоглазый. Четыре года назад он мог служить образцом симпатичного блондина-британца. Теперь вряд ли... Жизнь основательно потрепала его за эти четыре года.
Произошло вот что. Четыре года назад супруги Эшкрафты: жили в Англии в Бристоле. Миссис Эшкрафт, по всей видимости, очень ревнива, а ее муж парень вспыльчивый. Кроме того, на хлеб себе он зарабатывал сам, а миссис получила в свое время богатое наследство. Эти деньги стали для Эшкрафта больным местом, он из кожи лез, чтобы доказать свою независимость и то, что деньги вообще не имеют для него никакого значения. Неумно, но вполне типично для человека с таким характером. Так вот, однажды вечером жена устроила мужу сцену ревности - он, якобы, слишком много внимания уделяет другой женщине. Супруги крепко повздорили. Эшкрафт собрал свои пожитки и уехал.
Спустя неделю миссис поняла, что ее подозрения не имели никаких оснований, и попыталась его разыскать. Но муж исчез. В конце концов миссис узнала, что он отправился из Бристоля в Нью-Йорк, где ввязался в пьяный скандал и попал под арест. Потом беглый муж снова выпал из поля зрения жены и через десять месяцев вынырнул в Сиэтле.
Адвокат порылся в бумагах на письменном столе и нашел нужную записку.
– Двадцать пятого мая в позапрошлом году выстрелом пистолета он убил в местной гостинице вора. В этом деле для городской полиции оставалось кое-что неясным, но обвинять в чем-либо Эшкрафта не было оснований. Человек, которого он убил, вне всяких сомнений был вором. Затем Эшкрафт опять исчезает и дает о себе знать только в прошлом году.