Расслабься, крошка!
Шрифт:
— Да ладно?
— Вот тебе и ладно. Алмазов искал себе нового фаворита, тут Леша ему и подвернулся. Юлька у них так, для прикрытия. Великий Теодор и потребовал, чтобы Леша засветился на конкурсе. Он же член жюри.
— Леша?
— Нет, Алмазов.
— А, точно, — спохватился Егор. — Я еще думаю, почему Чулков — член жюри? Ведь молод еще и не то чтобы знаменит… Блин, никогда бы не подумал, что Чулков из этих… Прямо весь из себя такой мачо, а туда же. А Юлька-то что с ним связалась? Неужели не знает?
— А Юльке-то что? — усмехнулся Димка. — Ей лишний пиар не помешает. Певичка она слабенькая. Хитов нет, да и внешне — не Анджелина Джоли. Вот она в ведущие и подалась. И Леша «прицепом». Он контракт с продюсером расторгнул и теперь на вольных хлебах. А вольные хлеба-то — совсем не то. Бедненько. Репертуара нет, выезжает на старых песенках пока, а дальше?
Димка презрительно сощурился, предпочитая не вспоминать, что и у него в последнее время с репертуаром было так себе.
— Так он с Фризеном работал, — пожал плечами Егор. — А у него почти все проекты — либо народники, либо провальные. Аудитория — домохозяйки и старушки. А Леше славы хочется.
— Он сейчас очень психованный…
— Да фиг с ним, — отмахнулся Егор. — Он всегда психованный. Еще не хватало голову забивать проблемами Чулкова… Ты-то как? Выглядишь неважно.
— Ночь почти не спал, — пожаловался Димка. — До утра дебилы какие-то доставали по телефону. Всякую пургу несли, пока орать не начал. А потом ржали в трубку, и вообще…
— Дим, это ж пранкеры, — поморщился Егор. — Ты как маленький. С ними нельзя так. Потом выложат в сети, как ты верещишь, поднимут на смех. Их самих грузить надо, причем вежливо. Тогда отстанут.
— Хорошо тебе, — вздохнул Димка. — А я вежливо грузить не умею.
— Так учись. Надо же когда-то начинать. А то будешь как Чулков…
Догладив рубашку, Егор тут же надел ее, оглядел пиджак и, махнув рукой, натянул поверху. Димка отошел к крохотному столику, где стоял чайник и неудобные пластиковые стаканчики, насыпал себе кофе из банки, залил кипятком из кулера, пригубил и поморщился. Кофе был слабым и невкусным, отдавал химией, как все растворимые напитки.
Два года назад конкурс был подарком, и все воспринималось совершенно по-другому. Они были моложе, глупее, и терять было нечего. Конкурсанты разбредались по морскому побережью, ходили ночью купаться в мелком Балтийским море, влюблялись наперебой, строили козни соперникам…
Но по сравнению с новой жизнью мелкие пакости коллег по сцене были сущей ерундой. Тогда еще никто не знал, кого перемелют жернова шоу-бизнеса, а кто проскочит между ними без потерь.
Вот, Димка, к примеру, выплыл.
И Егор выплыл и очень неплохо себя чувствует. Тут, конечно, папины миллионы помогли, но это, скорее, приятный бонус. Все знали, что Черский трудяга и вообще… положительный персонаж.
Не то что Димка, балбес и разгильдяй!
Время теперь другое, статус другой, обязанности и развлечения тоже другие. Более приятные, но… что-то не так.
Стерся флер юношеской беззаботности.
Димке стало грустно.
Куда все девалось? Вот Егор жениться собрался…
— Кстати, как там Алинка? — поинтересовался он. — Свадьба будет?
— Будет, конечно, — ответил Егор, но голос его звучал как-то неуверенно, и Димка это сразу почувствовал.
— Ну, колись, — пристал он. — Папашка бузит, что ли?
— Бузит, — вздохнул Егор. — Прынцессу ему подавай, чтоб границы раздвинуть, а то свое королевство маловато, разгуляться негде. Сватал за Алинкину сестрицу.
— Ты, конечно, уперся? — оскалился Димка.
Егор покрутился у зеркала, пригладил ладонью торчащий вихор и многозначительно улыбнулся:
— Я себе не враг. Ты ее видел? То-то же!
Дверь открылась, в комнатушку вошел певец Алексей Чулков.
Димка и Егор сразу замолчали.
Чулков, бросив на них презрительный взгляд, уселся к зеркалу и принялся накладывать грим.
Банкет для знаменитостей состоялся после первого конкурсного дня, когда молодые певцы веселились на побережье. Звать их на торжественное мероприятие, естественно, никто не стал — ранг не тот.
Звезды же довольно долго обсуждали понравившиеся моменты выступлений дебютантов, собственные выходы, последние сплетни, неискренне признавались друг другу в любви.
Фестиваль посетил Игорь Антошин, певец, чья звездная карьера удачно сложилась еще при Брежневе. Организаторы запланировали творческий вечер Антошина, где артисты собирались петь его лучшие песни. В другое время к юбиляру Антошину проявили бы повышенное внимание, но все были взбудоражены другим. На убеленного сединами коллегу даже не смотрели.
Среди артистов прошел слух: на фестиваль приедет миллиардер Николай Мутаев!
Мутаева среди знаменитостей видели часто.
Он знал толк в вечеринках, часто приглашал к себе артистов мирового уровня. А уж селебрити отечественного разлива мечтали попасть к нему в любом качестве! При виде Николая даже отец Егора — Александр Боталов, один из самых богатых людей Москвы, закатывал глаза и мысленно сравнивал собственные капиталы с мутаевскими. Сравнение всегда было не в пользу Боталова, тот скрипел зубами и желал конкуренту «всего наилучшего»…
В свои сорок шесть лет Мутаев был не женат, и в звездной тусовке на него облизывались хищники обоего пола.
Незамужние, да и — чего греха таить — замужние дамы мечтали прибрать к рукам этот двухметровый мешок с золотом, причем неважно в каком качестве: жены, любовницы, содержанки…
Мужчинки, чьи сексуальные пристрастия лежали в сфере своего пола, томно вздыхали, надеясь, что суровый, неулыбчивый Николай в душе все же нежен и трепетен, как первый подснежник… А то, что до сих пор не было слышно ни одной истории о его связях с мужчинами, так это просто отличная конспирация. Ведь и о его романах со знаменитыми женщинами тоже никто не слышал!