Расслабься, крошка!
Шрифт:
— Садись, — скомандовала Алина, и он моментально сел, оглядывая стол, на котором в пластиковых контейнерах красовались форель с овощным гарниром, салат и пара булочек с кунжутом.
— Будем из одной миски есть? — спросил Егор.
Алина зацепила вилкой половину салата и бухнула в контейнер с рыбой. Потом переложила из него кусок форели в контейнер с салатом.
— Сейчас я тебе гарнир выгребу, — пообещал Егор, но Алина покачала головой:
— Не надо. Ты ешь, мне этого хватит.
— Чего это хватит? — возмутился он. — Тебе надо за двоих есть. Надо ведь?
Не слушая ее возражений, он неаккуратно переложил из своего контейнера гарнир, просыпав часть на стол.
— Зараза!
Пока он искал тряпку, Алина вытерла стол бумажной салфеткой. Егор вытащил из шкафа довольно грязное полотенце, брезгливо помял его в руках, увидел, что на столе уже наведен порядок, и швырнул полотенце в мусорную корзину. Алина с усмешкой наблюдала, как он нервно вытирает руки о штаны.
Все-таки он был невероятно правильным чистюлей, педантичным до зубовного скрежета, и сам со своей педантичностью пытался бороться, признавая, что устал жить в стерильности. На все его попытки устроить вокруг хаос Алина смотрела снисходительно.
— Как ты вошла?
— Мне Раечка пропуск выписала. И встретила внизу. Кстати, я пригласила ее на свадьбу.
— Зачем?
— А что? Гостем больше, гостем меньше… После вмешательства твоего папеньки список раздулся в четыре раза. Я была бы рада возразить, но папа сказал — надо.
— Я с ним поговорю, — пригрозил Егор.
— Не надо. Он уже всех пригласил, неудобно будет отказывать. И потом — я просмотрела список. Люди сплошь солидные, может, подарят что-нибудь существеннее офигительного набора отверток. Больше всего меня беспокоят люди, которые придут «со спутницей». Или со спутником.
— Чего это?
— Не хочу случайных лиц. Непонятно, с чьей они стороны.
— Ну, будем считать, что, если мы кого-то не знаем, их пригласил папа, — пожал плечами Егор. — А вообще, раз пошла такая пьянка, то и расходы спихнем на него. Повеселимся в кругу своих, а незнакомцам будем улыбаться и махать руками.
Чай решили не пить, впрочем, его все равно не было. В шкафу нашлась полупустая банка растворимого кофе, который Егор не стал бы пить и под угрозой расстрела. Алина с ловкостью фокусника выудила из сумочки грейпфрут и сунула Егору — чистить. Он взял его и, устроившись в углу на маленьком двухместном диване начал ломать кожуру пальцами. Алина устроилась рядом, положив голову Егору на плечо.
— Сидеть бы так век, — вздохнул он. — Дурдом какой-то со свадьбой, да и на работе. Мы так все хорошо придумали.
— Не переживай.
— Я не переживаю, я злюсь. До смерти надоело жить, учитывая, что кто-то может косо посмотреть…
Она не стала отвечать, уткнувшись ему в подмышку. От Егора пахло потом, одеколоном, рядом благоухала кучка грейпфрутовой кожуры.
Егор поцеловал Алину чуть выше виска, сунул в ладонь половинку грейпфрута, разломанного на сочные дольки, но она отложила их в сторону и, повернувшись к нему, тихо сказала:
— Я сегодня так по тебе скучала! Работала, работала, а мысли далеко. Совершенно не могла сосредоточиться.
— Я тоже по тебе скучал…
Он стал ее целовать, вскипая с молниеносной скоростью. Она отвечала на его поцелуи, и, когда они стали почти обжигающими, Егор невнятно замычал и помахал рукой…
— Я заперла дверь, — негромко сказала Алина.
Выскользнув из-под него, она залезла к нему на колени, заглянув в черные глаза. Он, держа ее за талию, смотрел почти серьезно, вот только в глубине темных, расширенных до предела зрачков плавали золотые искры.
Алина подняла руки вверх, свела их на затылке, выдернув из волос заколку, тряхнула головой. На плечи упала огненно-рыжая, почти красная копна.
— Женщина, — страшным шепотом произнес Егор, — что вы задумали? Вы же приличная женщина, да? Из хорошей семьи… И все такое.
— Какое — такое? — томно спросила она, медленно расстегивая пуговки на вязаной кофточке.
— Такое… Мне кажется, вы хотите меня соблазнить.
— Правильно кажется.
— Спасите, — прокричал Егор шутливо.
К счастью, спасать его никто не спешил…
— Йи-ха!!! — орал Димка, высунув голову из люка длинного, как такса, и такого же приземистого лимузина, украшенного цветами, пластмассовыми голубями и сцепленными кольцами. Егор, Алина и Аксинья Гайчук сидели внутри. Аксинья, придерживая Димку за тощую коленку, потянулась к молодым бокалом шампанского:
— Ну, давайте, пока еще все более-менее спокойно! Димка! Опусти уже свой перископ!
— А? — крикнул Димка сверху.
— Бэ! Спускайся, пока тебе не выдуло последние мозги. Давай тяпнем!
— Ты как себя чувствуешь? — спросил Егор свою невесту.
Алина зябко поежилась, повела плечами в сверкающем белом атласе и сокрушенно призналась:
— Мне немного не по себе. Выйдем, там толпа, начнут кричать и бросать рисом…
— Это после регистрации, — уточнила Аксинья. — Пока можешь расслабиться.
— Ты-то откуда знаешь? — хитро прищурился Димка. — Ты ж не замужем.
— Ну что я, по-твоему, ни разу на свадьбах не была?.. Не парьтесь, все будет чики-пуки.
— Спасибо, утешила, — ответил Егор странным голосом и делано рассмеялся. — Твое чики-пуки звучит очень ободряюще.
Они звонко чокнулись бокалами и осушили их до дна.
Внутри темного чрева лимузина в своей тарелке чувствовали себя лишь Димка и Аксинья. Егор и Алина нервничали, что было очень заметно, а веселье изображали крайне неубедительно, особенно друг для друга.