Расследует Эллери Квин
Шрифт:
— Можно мне одну? — попросил Уиттер. — Мои кончились.
— Конечно. Берите всю пачку.
— Нет-нет…
— У меня есть еще одна, мистер Уиттер.
— Тысяча благодарностей. — Генри жадно затянулся. — Мне следовало давно бросить курить.
— Мистер Уиттер, вы застали Талли живым в девять вечера?
— Да.
— Он был один?
Генри кивнул.
— Это оправдывает Доминини, — заключил инспектор. — Все ясно.
— Даже слишком, — отозвался Эллери. — Расскажите мне, мистер Уиттер, что произошло, когда вы пришли сюда.
Генри зажег новую сигарету от окурка старой, огляделся вокруг и, поколебавшись, выбросил тлеющий окурок в мусорную корзину.
— Я сказал Талли, что не смог достать денег. «Можете делать что хотите, мистер Талли, — подавайте на меня в суд, бейте, убивайте, это ничего вам не даст — из камня кровь не выцедишь». Талли сидел за столом и рвал бумаги, словно не слушая. Но он все слышал. Как только я умолк, он начал осыпать меня ругательствами… — Генри набрал дыма в легкие и закашлялся.
— Да, мистер Уиттер? — поторопил его Эллери.
— Я в жизни не поднимал ни на кого руку. Но Талли говорил мне такое, что ни один человек не сможет вынести. Меня охватил гнев… — Тик Генри все усиливался. — Я думал о том, как мы месяцами отказывали себе во всем, чтобы выплачивать ему его чертовы проценты и одновременно платить за лечение моей маленькой дочурки Джоди в надежде, что когда-нибудь она снова сможет ходить. Думал о чулках, которая моя жена не могла купить, о бейсбольных карточках, которые мой сын Эдди не мог собирать, о жалобах на тараканов, которые мы не могли подать в санитарную инспекцию, потому что хозяин вышвырнул бы нас из квартиры и нам пришлось бы арендовать новое жилье за большую плату… Я думал обо всем этом, а потом наклонился над столом и ударил Талли изо всех сил.
— Ножом для вскрывания писем? — мягко осведомился Эллери.
— Ножом? Нет, вот этим. — Генри Уиттер сжал костлявый кулак и посмотрел на него. — Двинул ему прямо в нос! — Его глаза блеснули при этом приятном воспоминании. — Я и не знал, что могу ударить так сильно. Он сразу отключился.
— Как он упал, мистер Уиттер?
— Лицом на стол. Мне стало легче, и я ушел.
— Оставив Талли без сознания, но живым?
— Конечно. Он дышал как морж.
— Вы заметили кого-нибудь в коридоре или на лестнице?
— Только ночного портье, моющего пол в подъезде.
— Поэтому мы знаем, — сказал сыну инспектор, — что больше никто не входил в дом между уходом Уиттера и временем, когда миссис Боган обнаружила тело. Портье видел, как пришел и ушел Уиттер, а потом он все время работал в подъезде… Да, Вели?
Сержант, которого вызвали в коридор, вернулся и что-то прошептал инспектору на ухо.
— Это решает дело, — заявил старик. — В лаборатории обнаружили три частично смазанных отпечатка на ноже Талли. Один из них принадлежит ему, а два других — вам, Уиттер.
Генри застыл с раскрытым ртом. Вскрикнув, когда сигарета обожгла ему пальцы, он швырнул ее в корзину и закрыл лицо руками. Эллери, опасаясь пожара, подошел к корзине, но увидел, что в ней ничего нет, кроме двух окурков.
— Итак, Уиттер… — начал инспектор Квин.
— Погоди, папа. — Эллери склонился над Генри. — Мистер Уиттер, когда вы сидели за столом напротив Талли, вы, случайно, не трогали нож для писем?
Генри посмотрел на него:
— Должно быть, трогал, раз на нем мои отпечатки. Я не помню. Но я не ударял ножом Талли. Это я бы запомнил наверняка. Вы не верите мне, инспектор?
— Нет, Уиттер, не верю, — ответил инспектор Квин. — Мой вам совет — признайтесь во всем. Может быть, окружной прокурор согласится смягчить обвинение…
— Зато я не соглашусь, — прервал Эллери. — Мой клиент невиновен.
— И как только он это проделывает? — с горечью произнес сержант Вели, ни к кому конкретно не обращаясь.
Инспектор бросил на него сердитый взгляд.
— Почему, Эллери?
— Потому что их здесь нет.
— Чего нет?
— Бумаг.
— Каких бумаг?
— Миссис Лестер, Доминини, Уиттер — все трое заявляют, что Талли освобождал стол и шкаф, вынимая бумаги и папки. Ты сказал мне, папа, что из конторы ничего не забирали, кроме орудия убийства. Тем не менее ящики шкафа и стола пусты, на полу и на столе ничего нет, и в мусорной корзине тоже. В таком случае где эти бумаги и папки?
Инспектор выглядел так, словно его ударила молния. Он повернулся к старой уборщице, притулившейся в углу, но Эллери опередил его.
— Вы пришли в контору раньше, чем заявили, миссис Боган, — сказал он. — Фактически сразу после ухода Уиттера. И застали Талли приходящим в себя после нокаута.
Старуха быстро заморгала.
— Вы тоже были должны Талли деньги, не так ли, миссис Боган? И он потребовал вернуть их сегодня вечером, когда вы убирали его контору. Вы уже опустошили корзину и вынесли содержимое наружу, когда убили его. Между прочим, каким образом вы оказались у него в долгу?
Старуха облизнула желтоватые губы.
— Из-за моего сына Джима. Он вечно попадает в передряги, и если его еще раз отправят за решетку, то пожизненно. Джим залезал в кассу автомастерской, где он работал, и хозяин сказал, что не станет сообщать о нем в полицию, если я верну деньги. Вот я и заняла их у Талли. Я честно выплачивала ему проценты, но сегодня вечером он сказал, что ему нужны все деньги, иначе он отправит меня в тюрьму. О себе я не заботилась, но кто бы тогда присматривал за Джимом?.. На мне были перчатки для уборки… Я увидела нож на столе Талли и, так как стояла позади него… — Ее лицо напряглось, но было трудно сказать, является ли это следствием раскаяния или безразличия. — Кто теперь будет беречь Джимми от неприятностей?
— Возможно, вы сами, мамаша, — проворчал инспектор Квин. — Только расскажите вашу историю присяжным.
Когда старую леди увели, Эллери подтолкнул Генри Уиттера, сидящего разинув рот.
— Вы еще здесь? Разве вы не знаете, что жена ждет вас в коридоре?
— Клер! — Генри поднялся со стула.
— И помните, мистер Уиттер, — строго добавил Эллери, — что чудеса случаются. Я имею в виду вашу дочку.
Генри встряхнулся, как пес, вылезший из грязной лужи.
— Постараюсь, мистер Квин, — ответил он. — Спасибо за напоминание.