Расследует Эллери Квин
Шрифт:
— Мы думаем, что все происходит следующим образом, Эллери, — объяснил Файнберг. — После встречи в библиотеке — скажем, на следующее утро — связной, которого Норма Шаффинг показывает Бэлкому, приходит в турагентство в качестве клиента. Бэлком узнает его и передает ему фирменный конверт, но в нем лежат не только билеты на самолет или поезд, но и сведения о прибытии наркотиков.
— А если бы вы распознали одного из этих связных…
— Мы могли бы отследить сообщение Бэлкома до места назначения — то есть до большого босса, который наверняка скрывается под благообразной личиной здесь, в Нью-Йорке.
Контакт и доставка товара, сообщил Файнберг, происходят примерно каждые десять дней. Федералы установили наблюдение месяц назад, и в первый раз к столу Бэлкома мисс Шаффинг принесла три книги.
— Что это были за книги?
Инспектор Санториа достал из папки рапорт:
— «Забавные люди» Стива Аллена, «Война и мир» Льва Толстого и «Интерпретация снов» Зигмунда Фрейда.
— Превосходно, — пробормотал Эллери. — Аллен, Толстой, Фрейд… — Он казался разочарованным. — Это достаточно просто. Акростих для детского сада.
— Конечно, — отозвался Теренс Файнберг. — F — Фрейд, А — Аллен, Т — Толстой. F-A-T. [34] Рядом с Бэлкомом сидел мужчина весом три сотни фунтов.
— Беда в том, — сказал Санториа, — что тогда мы еще не знали систему, а когда разобрались в ней, толстяк уже получил информацию от Бэлкома и смылся.
— А как насчет второго связного?
— Снова три книги. «Вишневый сад» Чехова, «Огонь» Джорджа Р. Стюарта и «Актерская кровь» Бена Хекта.
— C [35]– S-H. Это уже не акростих. Систему изменили… — Эллери нахмурился. — Должно быть, в названиях имеется нечто общее… В тот раз рядом с Бэлкомом не сидел индеец или рыжий?
34
Fat — толстый (англ.).
35
Chechov — английская транскрипция фамилии «Чехов».
— Быстро соображает, верно, Пит? — мрачно усмехнулся инспектор Файнберг. — Да, мы тоже это поняли: вишни, огонь, кровь — все красного цвета. В паре мест от Бэлкома сидела старая дама с крашеными рыжими волосами. Только мы снова разобрались в этом слишком поздно. А в третий раз и вовсе прошляпили.
— Не смогли найти общий знаменатель?
— Какой еще общий знаменатель? — сердито огрызнулся Санториа. — Для этого нужно минимум два элемента!
— Значит, в третий раз была только одна книга?
— То-то и оно! Я решил, что девчонка что-то заподозрила и не стала приносить другие книги. Но разве начальство станет меня слушать? Нет, им приспичило вызывать чертова… эксперта.
— Дело в том, Эллери, — объяснил Файнберг, — что у нас есть доказательства получения третьей партии товара, а это значит, что контакт со связным все-таки произошел после передачи Бэлкому только одной книги.
— Они осуществили его каким-то другим способом — вот и все! — фыркнул Санториа.
— Конечно, Пит, — успокаивающе произнес Файнберг. — Я с тобой согласен, но начальство — нет. Оно хочет, чтобы над этим поработал великий детектив. Кто мы такие, чтобы спрашивать — почему?
— Что это была за книга? — осведомился Эллери.
— «Свет, который гаснет» Редьярда Киплинга.
— Мы ждали всю вторую половину дня, пока люди приходили и уходили, — сказал Санториа, — а наш малыш Бэлком сидел за столом 147 и читал книгу Киплинга от корки до корки, словно наслаждаясь ею!
— «Свет, который погас» — роман о человеке, ставшем слепым. Поблизости был кто-нибудь в темных очках или читающий книгу по системе Брайля?
— Нет, ни слепых, ни симулянтов, ни читающих по Брайлю.
— У вас имеется письменный рапорт об этом визите в библиотеку?
Санториа порылся в другой папке. Эллери пробежал глазами рапорт, представляющий собой подробный отчет о третьем контакте Бэлкома и Шаффинг, дополненный описаниями подозреваемых, необъясненными инцидентами и тому подобным. Однако Эллери смог обнаружить в этой груде булыжников самородок.
— Одна-единственная книга Киплинга и была всем, в чем нуждался в тот день Бэлком, — мягко произнес он. — Неподалеку от него благообразный старик с воротником священника рылся в картотеке и набивал трубку. Потом он несколько раз щелкнул зажигалкой, наконец высек огонь, но подошел охранник и сделал ему замечание. Здесь все это написано черным по белому. Старик извинился за свою рассеянность, погасил огонь, спрятал зажигалку и трубку, после чего продолжил изучать картотеку. Вот вам и «Свет, который погас».
— Дай-ка взглянуть! — Побагровев, Файнберг выхватил у Эллери рапорт. — Пит, какого дьявола мы это упустили?
— Мы не сомневались, что книг должно быть больше, Теренс, — оправдывался Санториа. — И старик был проповедником…
— Черта с два! Слушай, Эллери, может, тебе удастся нам помочь. Мы медленно соображали — книги не по нашей части. Что, если при следующей встрече ты сядешь около Бэлкома и попробуешь распознать связного?
— Вам не удастся помешать мне сделать это, Файни, даже повесткой в суд, — заверил его Эллери. — Более того, это не будет стоить городу Нью-Йорку даже использованного жетона на метро — я сам оплачу расходы по поездке в Вашингтон. Можете обо всем договориться с федералами?
Инспектор Файнберг обо всем договорился, и в следующий понедельник Эллери уже сидел за столом позади и правее стола 147 в главном читальном зале почтенного серого здания восточнее Капитолия на юге Вашингтона. Один из его коллег по слежке — лысеющий агент Федерального бюро по борьбе с наркотиками по фамилии Хок, выглядевший как старший бухгалтер фирмы по оптовой торговле галантереей, — поместился в наружном концентрическом кругу столов около входа. Они с Эллери могли сигнализировать друг другу, слегка повернув голову. Еще один федеральный агент и инспектор Санториа околачивались снаружи, функционируя в качестве скрытых камер.
Стол Эллери был завален справочной литературой, поскольку он играл роль автора в поисках материала, которую часто исполнял в библиотеке Конгресса на полном серьезе.
Эллери заполнил бланки заказов у главного стола, вручив их Норме Шаффинг, чей снимок вместе с фотографией Бэлкома он изучил в Федеральном бюро. Когда она принесла книги на его стол, он смог рассмотреть ее повнимательнее. Хорошенькая темноглазая девушка с печальным, напряженным лицом приложила явно немало усилий, чтобы выглядеть невзрачной. Эллери удивлялся, каким образом она оказалась втянута в международную торговлю наркотиками — на вид ей было не больше двадцати лет.